– Мам, я тут подумал, – снова вздохнул Лушка и взглянул на меня с таким умилительным выражением лица, что сразу стало ясно, весь предстоящий разговор был только для того, чтобы расслабить меня перед тем, что действительно важно. – Ты же теперь в Среднем городе ресторацию открывать будешь… а у тебя и так работы много… вот, я и подумал, – он тянул кота за хвост, не решаясь сказать то, ради чего пришел, – может быть, ты отдашь нам, ну, то есть мне, тележку?
– Тележку? – не сразу сообразила я, о чем оно говорит…
– Ну, да, – кивнул Лушка. – я думаю, что сам смогу все делать… ну, там покупать яблоки и пиво, варить взвар… и все такое… ну, не сам, – добавил он, увидев, что я смотрю с усмешкой, – но я буду за всем следить, – выдохнул он.
– Следить, говоришь, – снова переспросила я, обдумывая эту мысль. Управление тележкой не отнимало у меня время. Выездная торговля взваром на ярмарке давно стала частью работы харчевни. Но с другой стороны, Лушка уже достаточно большой. И ему полезно будет вникнуть, как работает бизнес. Пусть начнет с самых низов, поработает с тележкой. Даже если ничего не получится, потерь там будет мало. Мы даже не заметим…
– Да, – кивнул Лушка. И добавил, – мне надо тренироваться…
– Нет, – мотнула я головой и добавила строго, – и даже не вздумай использовать свои таланты! Никто не должен знать на что ты способен!
– Да, мам, я помню, это опасно. Ты говорила…
Я вздохнула… Одаренные дети, как бомбы замедленного действия. Одно время, когда Анни было чуть больше трех лет, нам пришлось прятать ее от посторонних. Предсказания сыпались из ребенка, как зерно из прохудившегося мешка. Пока я смогла убедить ее, что никому ничего нельзя говорить, с меня сошло семь потов.
А потом я увидела, как Лушка заставляет людей делать то, что они никогда не сделали бы сами, без его приказа… Они с Михой и Сиргой так забавлялись. Лушка заставлял горничную кукарекать и танцевать нелепые танцы, и все трое довольно хохотали. Я тогда просто онемела от увиденного. У нас с Лушкой случился серьезный разговор, после которого он пообещал использовать свои способности только в экстренных случаях. А горничную я уволила в тот же вечер. К счастью, она была слишком ошеломлена и не поняла, что с ней случилось.
– Я не против, – кивнула, – забирай тележку. Но, – дождалась, когда стих ликующий вопль сына, – сначала тебе придется научиться все делать самому. Поработаешь до конца лета помощником у моих работников, а осенью сможешь сам управлять всем делом.Договорились?
Я зря боялась, что предложение отпугнет Лушку, нет, мой сын был полон решимости заполучить в свое управление мой первый бизнес. И даже напоминание о том, что ему теперь придется вставать ни свет ни заря не напугали мальчишку.
Довольный сын умчался делиться новостями с сестрой, а я, крикнув Дишлана, своего неизменного охранника, отправилась в харчевню.
Уже совсем стемнело, только с одного края мягко тлел невидимый за крепостной стеной закат, окрашивая небо легким оттенком алого. Звезды потихоньку разгорались, будто бы там, высоко, кто-то тихонько протирал закопченное стекло уличных фонарей. И еле слышно насвистывал незамысловатую песенку, которая тонула в стрекоте сверчков…
Я вдохнула свежий, пахнущий ночными фиалками и мокрой травой, воздух. Вечерняя роса выпадает к хорошей погоде – вспомнилась примета из далекого деревенского прошлого. Медленно спустилась по ступенькам и неторопливо зашагала в харчевню. Эта дорога – моя единственная возможность отдохнуть, расслабиться, забыть о делах. И я наслаждалась этими мгновениями, краем глаза отмечая, что Дишлан тихо идет рядом. За эти два года мы привыкли к друг другу. И он даже женился на моей экономке. Той самой, которую я повысила после переезда…
