После этого признания в комнате повисла гробовая тишина. Муж перестал снимать с меня одежду и замер на месте.
— Я все равно с тобой не буду… Просто не мешай мне. Я найду паспорт, разведусь с тобой и уеду домой. А ты можешь завести хоть пять жен и трахать их по очереди, — кричала я, задыхаясь от отвращения.
У него, наверняка, что-то было с этой Лианой. Ведь если бы Багир хотел жениться только на девственнице, то не стал бы брать в жены меня. До него у меня было двое мужчин и для него это не имело значения.
Он уже переспал с этой девкой и после нее лезет ко мне…
Багир разжал руки и со злостью следил как я роюсь в шкафах в поисках паспорта. Но он как сквозь землю провалился.
— Ты не брал мой паспорт? Если ты думаешь, что без него я не разведусь, то ты ошибаешься, — срывается у меня с языка.
— Ничего я не брал. Сама, наверное, его куда-то заныкала, а меня обвиняешь, — проворчал он. — Не мешай мне спать. Завтра рано на работу надо.
Как-то слишком спокойно он реагирует. Обычно слюной брызжет, если его обвиняют в том, что не делал. Значит, он спрятал документ или вообще сжег.
Придется восстанавливать его, а это займет около недели. Потом еще процесс с разводом.
Черт…
Свадьба через неделю, значит, я успеваю на ней “погулять”. Я пристально смотрю на Багира, ощущая как крепко сжата моя челюсть. Я почти готова убить его…
Если бы я сейчас была в своей стране, то бы просто съехала от мужа. А здесь мне некуда идти.
Жить негде и не на что… Когда я вышла замуж, то хотела пойти работать, но в чужой стране с этим были сложности — мой диплом медсестры здесь был филькиной грамотой.
Я почти устроилась санитаркой, но за эту работу платили копейки.
И я позволила мужу себя убедить… На свою голову. Он говорил, что хорошо зарабатывает и может содержать меня. Убеждал, что мне не нужно работать за копейки, что я могу трудиться по хозяйству и помогать его маме.
Тогда я смотрела ему в рот и ловила каждое слово.
Влюбленная идиотка…
Поначалу Илгиза была приветливой, но постепенно ее отношение ко мне менялось. Она все больше ворчала, загружала меня грязной, тяжелой работой и твердила, что от меня мало толку.
Через неделю
Глаза заволакивает стеклом, но я прячу эмоции, отворачиваясь от Багира. Он пристально смотрит на меня и в его взгляде нет ни грамма вины и сочувствия. Он не понимает, что своими руками разрушил наш брак, растоптал меня как женщину.
— Ань, дел много. Маме помочь надо, — бормочет он.
— Это твоя свадьба и я не буду принимать в ней участие, — в горле образовался огромный ком. Черт… Я сейчас разрыдаюсь.
Не надо…
Держись…Будь сильной.
Я не хочу, чтобы он видел мои слезы.
Зарываюсь с головой в одеяло и пытаюсь уснуть. Но разве это возможно? В комнату с шумом врывается свекровь и начинает орать.
— Анна, ты почему еще лежишь?! Бока уже отлежала, лентяйка! Ну-как быстро встала и пошла мне помогать! Ишь, разлеглась она!!! — кажется, что от этих воплей дрожат стены.
— Я не обязана помогать тебе, чертова ведьма! — ору я и вскакиваю из кровати.
Свекровь застыла на месте, открыв рот. За годы, которые я прожила с ней бок о бок, она не слышала от меня грубостей в свой адрес. Когда мне хотелось ее расколотить ее седую головы чем-нибудь тяжелым, я просто выдыхала и шла заниматься хозяйством.
— Что? Кто я?! Да как ты посмела, дрянь?! — оглушительно верещала она. — Ты — ничтожество, неверная девка, которая не смогла сберечь себя до брака. Багир пожалел тебя и женился, хотя ты не была девственницей. Но вместо благодарности ты смеешь говорить мне такое?
