Глазами Ильи
Есть присказка «хрен стоит, глаза горят, долбанулся, говорят!»? Так это про меня. Я этого не отрицаю, даже горжусь. Меня всегда тянуло к слабому полу, ещё мальчишкой сопливым, когда на скрипке пиликал в музыкалке, а уже на девчонок засматривался. Только кому я нужен был: рожа в прыщах, на носу очки — заморыш заморышем. Арчи поумнее был: волосы отрастил, чтоб кратеры на лбу прикрывать, а проклятые диоптрии разбивал при каждом удобном случае. Вот тогда я и решил, что стану сильным и охуенным. И у меня получилось.
Только у брательника в последнее время начались душевные терзания и метания, свойственный всей русской интеллигенции. Ничего, пока он о смысле жизни размышляет, больше баб перетрахаю и больше огненной жидкости выхлебаю. Да и бизнес опять же всё чаще ложится на мои плечи, но мне оно только в радость: люблю не только создавать проблемы, но и решать их. Ведь для меня нет никаких запретов, стоп-кранов и авторитетов.
Единственные, кто мне дорог: Арчи и мелкая Фима. Хотя эта мелкая уже килограммов восемьдесят весит, но для меня всегда будет малой. Мы с братом заменили ей и мать, свалившую в неизвестном направлении то ли с персидским шейхом, то ли с немецким банкиром; и батю, мотающего срок за целый перечень букет противоправных деяний, и подружек, не упускавших возможности подколоть доверчивую мягкую систер лишним весом. Хорошо хоть она сошлась с этой малахольной немой, которая при нас с Арчи и слова выдавить не может, лишь пялится влюблённо синими глазюками, всё какая-то компания.
Кто бы мог подумать, что эта странная немая окажется сексуальной малышкой, на которую у меня уже весь вечер стоит, не опадая, аж яйца ломит! Теперь меня разрывает между желанием насадить зайку на член на всю глубину разом и пожалеть, лаская, словно котёнка-несмышлёныша. А после того, что она рассказала…
— Да уж, слышал, что Марк — полный отморозок, не зря ж даже батя его поссыкивал, но не настолько же, чтобы падчерицу под старого борова подкладывать, да ещё и таким образом поганым! — ударяю кулаком в стену, чувствуя, что меня потряхивает.
— Вы мне поможете? Пожалуйста, мне надо лишиться девственности, причём как можно быстрее! А я ведь ещё даже не целовалась. Я бы сама это сделала как-нибудь, но не могу… — зайка очаровательно заливается краской до самых корней волос. — Только можно так, чтобы не сильно больно было? А если и больно, то я потерплю. Вы не смотрите, что я такая худая и бледная. У меня сила воли ого-го, я же в балете и спортивной гимнастике с детства, мне к травмам не привыкать.
Внутри щемит от странной нежности, которую не испытывал давным-давно. Что-то в девчонке настолько светлое и настоящее, что задевает струны души даже такого отъявленного мудака и циника, как я. Потерпит она как же: а на личике решимость вперемежку с ужасом, что едва сдерживаюсь, чтобы прямо сейчас не отправиться к Марку и не проломить ему череп. Да и свои счета у меня к нему имеются, ведь он давно пытается прибрать к рукам наше с братом охранное агентство.
— Никогда не целовалась? — тихо мурлыкаю, гладя испуганную зайку по щеке, но она дёргается, будто слышит рычание хищника.
Девчонка зажмуривается, когда веду пальцем по её нежным мягким губам, стирая крошечный след от зубной пасты. Ясно, после того как стошнило, умница полностью привела себя в порядок, благо набор уходовой косметики и средств гигиены люкс-класса в этом блядушнике просто огромный.
