– Как красиво, – смущенно произнесла Камиль, отворачиваясь от барной стойки, у которой умело орудовал Егор. Щеки Камиль предательски вспыхнули, как только она увидела парня, поселившегося в ее голове с первой минуты их знакомства. – Мне страшно нравятся такие окна, – пролепетала она первое, что пришло в голову.
– Брамантовы, – сухо выдавил Кир. – Пожалуй, лучшее архитектурное решение для зданий в центре нашего города.
– Что? – переспросила Камиль, исподтишка поглядывая в сторону барной стойки.
– Эти окна называются брамантовыми, – чуть повысив голос, продолжал объяснять Сухой. – Первым решился сделать такое окно Донате Браманте – автор многих построек Ватикана начала шестнадцатого века. – Кир хотел добавить что-то еще, но понял, что Камиль его не слушает, и тихо закончил: – Да, ты права, все это неважно, если вокруг столько сладкого.
Камиль, не замечая его раздражения, зашептала:
– Он помахал мне! Ты видел?
Через пару минут Егор отдал последний заказ и, поправляя на ходу волосы, подошел к ожидавшим его ребятам. Он опустился на стул рядом с Камиль и, улыбаясь, проговорил, словно встретил старую знакомую:
– Привет, не ожидал тебя увидеть в принципе, а в компании Сухого – и подавно.
Он протянул руку Киру для рукопожатия, потом открыл перед Камиль меню, подмигнул ей так душевно, по-доброму, что она почувствовала трепет и благоговение: казалось, сейчас не сдержится и кинется ему на шею, представляя себя его невестой.
– А не угостишь ли ты нас, Егор, своими знаменитыми пирожными, которые лепишь собственноручно, используя навыки, полученные в скульптурной мастерской? – делая акцент на слово скульптурной, насмешливо поинтересовался Сухой, возвращая Камиль на землю из мира грез.
– Те, которые «цветы», или которые «лейки»? – не замечая иронии одногруппника, оживленно спросил Егор.
Кир вопросительно посмотрел на девушку, а она, улыбаясь, пожала плечами:
– Я хочу попробовать и те, и другие.
И только когда Егор вернулся за прилавок, Кир снисходительно покачал головой, обращаясь к Камиль:
– Я вижу, ты прямо чуть из штанов не выпрыгнула от радости, неужели втюрилась? Только вот это зря, у него девушка есть. Правда, она сейчас укатила на стажировку во Францию, но и это не делает его легкой добычей.
Камиль потупила взор, как нашкодивший котенок, залилась краской от стыда и тут же решила перевести разговор на другую тему:
– А куда делся Железяка?
– Если тебе со мной скучно, можем позвонить Лео.
– Нет, не нужно, у меня с Лео война.
– Война? – удивился юноша и, еле сдерживая улыбку, откинулся на спинку стула, предвкушая забавную историю. – Ну-ну, поведай, что происходит в старом добром особняке Тургеневых.
Камиль тяжело вздохнула:
– Он вчера ночью не захотел взять меня с собой на каток в Новую Голландию, а я в ответ насыпала ему опарышей в трусы.
– Что?! – не сдержал громкого возгласа Кир и рассмеялся в голос. – Червей в трусы?
– Ну, не в те трусы, что на нем, а в ящик комода с бельем.
Сухой так задорно и искренне не смеялся уже несколько лет. Он не мог остановиться, хохотал и тер глаза, смахивая накатившие от смеха слезы, и все повторял: «Ну ты, Камиль, даешь!» Он тряс ее руку и снова смеялся со словами: «Вот Лео попал! Это же надо, опарыши в трусах у нашего ловеласа!»
И только когда Егор принес кофе, Сухой слегка успокоился, но все еще с улыбкой на лице поведал Камиль о том, что Лео сказал ей вчера неправду: в Новой Голландии каток закрывается в восемь вечера.
