Старый добрый Гурьев. Историческая публицистика - страница 17

С уходом Разина из Гурьева борьба на Яике прекратилась. Она вспыхнула с новой силой летом, когда началось продолжавшееся до глубокой осени восстание стрельцов гурьевского гарнизона, поднятых казаками, пришедшими из Уральска. Участие трудового населения Яика в антикрепостническом движении, возглавленном С. Т. Разиным, событиями 1667 – 1668 гг. не ограничилось. После возвращения Разина из персидского похода яицкие казаки упоминаются в составе его отряда в Астрахани. Когда воевода пытался произвести перепись казаков и пушек, взятых на Волге и Яике, их «нигде по их казачьим правам не повелось».

Глубокий след в памяти трудового народа оставил знаменитый поход Степана Разина на Яик. Он проходил сквозь массу сказаний, легенд, песен. Имя борца за свободу вошло в пословицы и поговорки. Пушкин настолько был поражен следами разинского движения, что не удержался от искушения поведать о том в своей «Истории Пугачева». Поэт как всегда оригинален: мимоходом, как бы нечаянно следуя легенде, но словно о действительном факте рассказывает о матери Разина, якобы живущей не на Дону, а на Яике, а между тем проводит мысль о преемственности освободительных движений России и их народных вождей – Разин сражается в рядах пугачевцев. «Настала весенняя оттепель, – пишет Пушкин, – реки вскрылись, и тела убитых под Татищевой поплыли мимо крепостей. Жены и матери стояли у берега, стараясь узнать между ними своих мужей и сыновей. В Озерной старая казачка каждый день бродила над Яиком, пригребая к берегу плывущие трупы и приговаривая: «Не ты ли мое детище? Не ты ли мой Степанушка? Не твои ли черны кудри свежа вода моет? И, видя незнакомое лицо, тихо отталкивала труп».

В годину напряженных битв с угнетателями народ неизменно обращался к памяти Разина, Пугачева и других героев освободительных движений. Именно в разгар Гражданской войны, в 1919 году, воздвигается в Москве первый памятник вождю крестьянской войны. На его открытии В. И. Ленин подчеркивает, что Разин «… сложил голову в борьбе за свободу».

За свободу Прикаспия сражались знаменитые чапаевские полки, среди которых храбрейшие носили имена Разина и Пугачева.

В. Дариенко, кандидат исторических наук

«Звал на Нижние яицкие форпосты, с тем чтоб, забрав оных казаков, ехать в Гурьев, а из Гурьева плыть за море в орды».

(Из протокола допросов пугачевцев).

Следователям не верилось. Сидора Кожевникова пытали снова и снова. Но казак действительно так запомнил последние беседы Пугачева, когда они бежали от Сальниковой ватаги, потеряв в низовьях Волги последний отряд повстанческой армии. Остались члены следственной комиссии в недоумении и после того, как слова Кожевникова подтвердили с пыток Творогов, Горский, Чумаков, Еремин – все приближенные Пугачева. Почему на нижние форпосты, почему в Гурьев, почему в орды? Ведь все резоны на Дон, в Сибирь или еще куда-либо.

Давайте мы с вами сами попытаемся проследить мотивы последних надежд предводителя величайшей крестьянской войны.

Нижними форпостами в просторечье называли систему пограничных укреплений вдоль Урала, в которую входили крепости Горская, Кулагина, Гурьевская, Сарайчиковская, Баксаевская и форпосты: Красноярский, Харкинский, Гребенщиковский, Зеленовский, Тополевой, Яманхалинский и Гурьевский редут, который почему-то до сих пор называют на старый манер «редуть». Гарнизоны Нижне-Яицкой укрепленной линии в отличие от Уральска были в значительной мере многонациональными. В Горской крепости, к примеру, треть жителей состояла из татар и калмыков, а в Кулагиной – более чем наполовину. Всего по крепостям и редутам расселялось около 1100 человек, преимущественно, если не исключительно, беднота из яицкой казачьей общины, в которой демократические порядки и так называемые казачьи «вольности» давно стали предметом воспоминаний.