Старый добрый Гурьев. Историческая публицистика - страница 21

Овчинников вступил в переговоры. Сначала он направил к атаману Филимонову сарайчиковского есаула Якова Иванова, Ивана Думчева и Семена Жерехова с тем объяснением, чтобы он, Филимонов, безо всякого кровопролития сдался. И Филимонов отказался. Овчинников послал еще одну депутацию.

Депутация «увещевала» старшину Филимонова, чтоб «оной с честью его Овчинникова встретил и сопротивление не чинил». Филимонов опять отказался. Тогда Овчинников приказал взять Гурьев с боем.

Пугачевцы пошли на приступ Бухарской стороной. Со стен, с того угла, где укрывались сторонники царских властей, заговорили пушки. Но огонь не причинял наступавшим существенного вреда – они шли по камышам. Подойдя вплотную, Овчинников «на первый по нем пушечный выстрел бросился на городовые стены, на коих были с той стороны одни бунтовщичьей стороны казаки, и с помощью их в город ворвался».

На дальнейший ход борьбы посмотрим глазами повстанца Ивана Чеганова: «и забравшись снизу от загородного строения, подошедши к градской стене, прямо через оную с помощью предоставившихся в городе казаков, которые нас сами через стены принимали, в город и вошли. И приближаясь к крепи, где старшина Филимонов с офицерами и подобными им находился, начали производить по ним пушечную и оружейную стрельбу. Однако ж напротив, того и он, Филимонов, со своей стороны таким же образом ответствовать не отступали, коей стрельбы не продолжалось более, по примеру, один час, отчего и последовал с обеих сторон урон людей. Сколько, с которой убито, не помню, однако та крепь нами штурмована». Комендант Мякишин был убит. Небольшой отряд Филимонова бежал, но был настигнут.

26 января выносится смертный приговор Филимонову, священнику Д. Семенову, писарю Жерехову – всего девяти сторонникам правительственных властей. Конфискуются денежные средства и ценности у купца Кулпина, переведенца Аршинова, священника Н. Иванова. Позже, по распоряжению из Уральска, реквизировали «множество разных вещей» у богатых казаков И. Щапова и И. Иванова.

Отдав последние распоряжения, Овчинников покинул город. С ним отправились на помощь Пугачеву повстанцы Гурьевской, Сарайчиковской, Тополинской крепостей и форпостов. В обозе везли 60 пудов пороха.

В начале февраля красноярский комендант подполковник Пирогов сообщил губернатору Кречетникову, что Гурьев занят пугачевцами. Подробности Пирогову поведали бежавшие из Гурьева купец Кулпин и переведенец Аршинов. Пирогов умоляет астраханский магистрат выслать полтысячи калмыков, «дабы от чего (боже сохрани!) сверх чаяния не смогло последовать и здесь такого злого примера по нападению от тех изменников в соединенных силах с кайсаками».

Кречетников сам был в панике: он боялся, чтобы гурьевцы не перебросили пожар в Астрахань. В письме в Сенат (9 марта) губернатор высказал опасение, как бы сам Пугачев, уходя от преследования, не возымел намерения через Астрахань «при помощи киргиз-кайсак пробраться на Кубань». Усиливается патрулирование морских вод у волжского устья, принимаются меры предосторожности на рыбных промыслах и ватагах вдоль всего побережья от устья Волги до Урала. Страхи губернатора имели основания. В письме от 28 марта 1774 года он с большой тревогой говорит о «появившихся по рекам Астрахани русских воровских партиях». Кречетников требует от городского магистрата срочно послать «на поимку и искоренение» не только все воинские команды, но и «вооруженных людей» с рыбных ватаг, а также обыкновенных градских жителей».