Сегодня днем Виталик принес готовые планшеты к нему в кабинет. Антон остался доволен. Сам театр потихоньку строился, к нужной дате не уложились. Спешка, которая явилась причиной стольких несчастий, прекращена, монтаж в три смены больше не практиковали, зато и финансирование сократилось. Архитекторы занимались разработкой декоративных элементов, деталями отделки фасадов, интерьерами.
Конструктивная документация выдана. Повезло с прорабом, оказался опытный специалист и хороший, спокойный человек, что для строителя редкость. Борис Георгиевич – так звали прораба – обычно за несколько дней предупреждал Антона, какой следующий этап работы предстоит. Антон собирал планерку, вместе проверяли документацию. Для стройки было все удобно, а вот проектировщикам приходилось уже много месяцев трудиться по вечерам и субботами, в постоянном напряжении.
В дверь однократно стукнули и сразу, не дожидаясь ответа, в щель просунулась голова Марши. Увидев ее, Антон испугался. У него на такие лица уже был наметанный глаз.
– Антон Григорьевич, я ошиблась!
– Подожди, скажи, все живы?
– ?
– Продолжай!
– Я допустила грубейшую ошибку.
– Что такое?
– Даже оправдываться не хочу. Помните, вскоре после того, как я устроилась на работу, еще Саша была на больничном, на площадке гостиничного корпуса стали проваливаться сваи, решили их больше не бить, а сделать монолитную плиту. Она по расчету получилась ниже предполагаемого ранее пола подвала, поэтому придумали немного опустить здание и ничего не переделывать, кроме входных групп. Надо было только поменять абсолютную отметку нуля. Вы еще велели предупредить генпланистов и смежников. Я генпланистам и смежникам сообщила и подписи взяла, конструкторы сами знали, они ведь плиту разрабатывали, в примечании писали, «за условную отметку нуля принят уровень чистого пола первого этажа, что соответствует абсолютной отметке 156.000». Я исправила цифру на разрезе. Думала, это все. Сегодня пришел прораб, Борис Георгиевич, вызывает меня и говорит, мол, на архитектурных чертежах, на листе «Общие данные», стоит другая абсолютная отметка, нежели на фундаментах. Просил по-тихому разобраться, чтобы никого не волновать. Оказалось, строители почему-то уровень первого этажа взяли по архитектурным чертежам, а верх плиты по конструктивным. Короче, беда вот какая: старое значение было 165.000. Цифры похожие, никому не бросилось в глаза. А высота помещений подвала стала больше на девяноста сантиметров! Все! – Марша говорила быстро, по существу, будто пыталась поскорее избавиться от этой грузной ноши.
Антон с тоской подумал, что завтра градостроительный совет именно по этому участку работ, по гостинице. Всю неделю готовили демонстрационный материал. Были бы в запасе еще одни сутки, стоило попробовать исправить. А так – полный провал. Он перевел взгляд на Маршу. Она смотрела не него, не мигая, распахнутыми глазищами, на осунувшемся за день лице.
Антон понял, что не хочет и не может на нее сердиться. Она ведь так старается! Это всем видно, за несколько месяцев догнала по уровню Виталика. Хотя Виталик, конечно, не ас, работает не очень аккуратно, зато быстро, и у него уже приличный опыт. Марша начала буквально с нуля, но обладая теоретическими знаниями и цепкой памятью, живо сориентировалась в задачах, решаемых группой. А теперь ей смело можно доверить любой вопрос, она не стесняется спрашивать, если не знает, но главное, докапывается до всего. Она имеет прекрасную графическую подготовку и чувство вкуса.
