Теперь уже Паша принялся тереть лицо руками, пытаясь собраться.
– Вот это компания мне досталась. Незнамо кто, незнамо откуда.
– А ты в колодцы гадишь, что бы за отца отомстить, это, знаешь, тоже не самая приятная компания.
Они замолчали, то ли задумавшись, то ли поняв, что ссориться причин нет.
Совсем не веселые мысли блуждали в голове у Павла. Ситуация была действительно печальной. Во-первых, он так и не определился, куда же он попал, в какой мир и время. Во-вторых, в этом странном месте он умудрился попасть в тюрьму с угрозой виселицы.
Внезапно воспоминания о совершенном убийстве вспыхнули в голове, к горлу подкатила рвота, но Паша смог сдержаться с неимоверным усилием. Сердце учащенно забилось, перед глазами мелькали люди, что как-то соболезнующее смотрели на него, когда тот разбойник тащил его на улицу, промелькнуло лицо, с выражением переполненным яростью, самого разбойника, когда тот его душил. Промелькнул в картинках момент броска и бесславное падение обидчика. А потом страх. Страх, всеобъемлющий и всесокрушающий страх. Вскоре страх сменился отчаянием, Паша уткнулся головой в колени, чтобы скрыть от Завида проступившие на глазах слезы, и просто глубоко дышал, стараясь прийти в себя.
Молчали они долго, думая о своем. По Завиду было видно, что он сильно соскучился по общению с людьми, хотя его осведомленность о некоторых событиях явно говорила, что кое-какие контакты со стражниками он имел. Но все его неистовое желание общаться перекрывалось неким страхом перед Пашей. Все-таки Паша был крупнее, выглядел не слишком дружелюбно, и в темнице пребывал за убийство, да и прибыл из неведомой России.
«Не понятно, вообще-то. Если это прошлое, то почему страны тут называются вообще не так, как я в школе учил? А главное, почему я с ними так свободно общаюсь на русском языке? Он же древний там был, понять ничего нельзя…»: мелькали мысли в голове у Паши, который решил выяснить, куда же он попал.
– Слушай, Завид, а ты писать умеешь?
– Э-э-э, ну это… – запнулся Завид, почесывая затылок, – ну, отец учил буквам всяким, да словам, однако грамоту я плохо понимаю.
– Ну, хоть пару слов, хоть слово написать можешь? – не унимался Паша.
– Ну, пару могу, только чем я тут писать тебе буду, коли не видно ничего? – развел руками Завид.
Паша быстро нащупал в подобии внутреннего кармана своей рубахи единственный оставшийся у него дар цивилизации – зажигалку, которую он туда забросил, когда входил в город.
Чиркнув пару раз колесиком он зажег огонь, и, подобрав палочку, найденную в сене, принялся опаливать ей конец. За всем этим с открытым ртом наблюдал Завид, выпучив глаза. Потом он вдруг принялся судорожно отползать от Паши шаркая ногами, разбрасывая и без того скудные запасы сена.
– Колдун, колдун, – шептал он, сглатывая слюну и не отрывая взгляд от огонька зажигалки.
– Так, сядь, – властным голосом приказал Паша, он сразу не подумал, какой будет реакция на зажигалку, – я не колдун, это зажигалка, она не магическая, и вреда тебе не причинит. Я же говорил, что я из другого мира.
Вероятно, не сильно поняв слова Паши, но вняв им, и решив послушаться, Завид остановился.
– Точно не колдун? – тихо спросил он.
– Да точно, я тебе железно говорю. Это просто приспособление для добычи огня, – повернувшись к Завиду, убеждал его Паша, – вот вы чем огонь добываете?
– Ну, кресалом…
– Вот такое у нас там кресало, понимаешь?
