Стать нижней - страница 61



Что представляется важным: количество этих нервных волокон – ноцицепторов – на разных участках тела неодинаково и они разной чувствительности к болевому раздражителю. Кроме того, у них разное назначение: одни проводят «быструю» боль, другие – «медленную». Наверняка же были исследования и «сладкой» боли мазохистов, только мне их не удалось найти. Прекрасно, если человек ко всякой боли относится одинаково, будь то от печёночных колик или от синяка, и не ведает, что существует сакральная боль, которая может оказаться приятной.

Впрочем, таким и должен быть абсолютно нормальный человек.

Пересечение параллельных

Я был молодым, и мы как-то по приколу решили с ребятами показать мужику в возрасте за шестьдесят порнуху по видаку. Видеомагнитофоны тогда буквально только-только появились, и Макаревич воспел их как безумно дорогой «видеорай» и «видеосон». Старик, которого мы решили приобщить к вершинам прогресса, работал в нашей конторе сторожем. Вот было поколение! Этих людей уже за редким исключением нет в живых, а тем, кто жив, значительно больше девяноста, так что никого не оскорбим.

Пожилой сторож был женат единственным за всю свою жизнь браком, никогда не изменял, а с женой всё время делал «это самое» под одеялом на ощупь, поскольку «на срам смотреть срамно, осрамиться можно». Очень трудно поверить. Парадокс эпохи начала перестройки в том, что на тот момент подобные супружеские отношения были весьма реалистичны.

Когда дед увидел записи, его чуть кондратий не хватил. А мы ему нарочно включили попурри: compilation кульминационных моментов, как сейчас принято называть. Со всевозможными извратами. Оказывается, дед имел очень неполные представления о том, как в реальности выглядит женский половой орган. Жизненный опыт, основанный на избирательной органолептике. Короче, на ощупь узнал бы сразу. Его зрительные эротические впечатления ограничивались разными случайными моментами и изучением схемы в медицинском учебнике по гинекологии, с которым он познакомился, когда ещё учился в школе. Схему до мелочей тайно перерисовал карандашиком. Даже выучил оттуда слово hymen и произносил его как «хуймин». Он почему-то решил, что так вся эта байда целиком по-научному называется, а не девственная плева. Видимо, когда учебник-то изучал, в корень зрил, если по Козьме Пруткову. У него в подъезде гинеколог жил из местной поликлиники. Пристал к нему дед однажды: «Ну и как тебе там ковыряться?» – «Да всё одно и то же». Ведь врач видел то самое сокровенное у всех женщин и девочек в их дворе, включая жену этого самого деда, у которой тот так ничего и не увидел. Дед завидовал гинекологу!

Ой, что с человеком сделалось от того эксклюзивного просмотра! Мы твёрдо решили: без справки от кардиолога так больше не шутить. У людей того поколения и без того был непреходящий культурный шок от рекламы «прокладок с крылышками». Знаете, что сказал дед? «Счастливые вы! Можете посмотреть, что хотите увидеть. И тогда, когда захотите. А вот нам не довелось». Поколение ушло. Но ведь они ещё так недавно были с нами и даже полностью определяли нашу жизнь. Что, диковато? Как бы и про нас наши потомки того же не сказали.

Когда немцы в начале семидесятых прошлого века ещё только начинали массово погружаться в воды грянувшей сексуальной революции, там наснимали сериал «Schulmdchenreport». Крайне примитивная по современным понятиям ретро-эротика. Содержание можно определить следующей фразой: «А наши школьницы… Они, оказывается, о сексе знают больше, чем пестик и тычинка. Ну-ка, ну-ка, что там у нас… Поподробнее. Фу, какая гадость! Ещё поподробнее…» Но для семидесятых сериал был революционным. В кино шёл, аншлаг. Фильм для взрослых. По телевизору не пускали. Врезал по мозгам всем, кто делал выговор молодым девушкам, если они в воскресное утро не в церкви, а бегают по парку в спортивном костюме. «А наши дети, оказывается, того-с… проблемы-с… совсем не как мы-с…»