Стать нижней - страница 65

Однако спасает другое: уверенность в том, что твой уровень способностей излагать мысли буквами будет востребован опытным потребителем. А также тот факт, что действительность, в которой ежедневно пребывает тот или иной читатель, жаждущий всё новых сюжетов, чаще всего ещё более корявая, чем образ, создаваемый в мозгу течением мысли автора. Тогда – бинго!

Пора уже в рассказе вторгнуться в вашу сексуальную психику на правах верхнего. Мой интерактивный читатель, устав от действительности, устав от однообразного реала, посмотрев порнуху и перебрав в мозгу эротические картины, может в любой момент по своему желанию перейти в мир образов, создаваемых словом. Чужим словом, что немаловажно для него, – в этом вся суть. У него самого, конечно, есть в голове шаблоны интересных словосочетаний, вербальных описаний волнующих его тем и острых моментов. Его мотает по просторам Инета в надежде их встретить – ещё и ещё – у других авторов. Он вписывает в воображаемый мир свои фиксации и образы. Берёт с собой Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер, если они необходимы для формирования образа. Прихватывает, наконец, себя за разные места, у кого что-то чешется. Обеспечивает доступ рук – своих или чужих, если такие «руки есть под рукою». Или не только рук. «Не надо быть, как все, потому что мы и есть как все» (Сергей Довлатов). Может, в этот момент, что-то и включает фантазию. И тогда можно – к сути рассказа.

В рамках Московского международного кинофестиваля, проходившего в июле 1981 года в Москве, в программе внеконкурсного показа был французский фильм с Миу-Миу «Женщина-полицейский». Афиша кинотеатра «Звёздный» на Проспекте Вернадского гласила: «Трагическая судьба молодой девушки, инспектора полиции, расследовавшей дело банды, занимавшейся растлением малолетних». Вы бы видели, что за драки были! Лишние билетики спрашивали в метро при открытии вагонных дверей. Видел, как билет покупали с рук аж за двадцать рублей! Название говорило за себя. Но сколько же в Москве было озабоченных дядек всех возрастов, как же ждали они встречи с таким интересненьким сюжетом, как хотели вкусить клубнички с запретными сливками!

Между тем фильм по сегодняшним меркам весьма средний, постперестроечным поколениям при его просмотре главное не заснуть. Обстановка провинциального города, где забитые и зависимые от местной элиты люди шахтёрской профессии молча терпят, когда их малолетних дочек таскают к хозяевам города для плотских утех, а им самим – иногда – выплачивают компенсацию. У нас не Франция, у нас в провинции и похлеще будет. Если в тихих городах и поселениях оглянуться вокруг, там столько всего трагичного, что просто и думать не хочется…

Героиня этого рассказа – назовем её Марина – родилась на окраине одного из городов, от которого ехать в столицу автобусом восемь часов, хотя он на карте не так и далеко. Это место я представляю себе по фотографиям, которые есть в Сети. Город средней величины. На окраине – крупный завод. Около промзоны помимо всяких вспомогательных построек ещё и несколько домов. Жилищный фонд используется как в виде квартир для сотрудников, так и в качестве просто общаги. Когда-то на предприятии трудилось больше двух тысяч рабочих, а сейчас…

В нескольких стоящих на отшибе трёхэтажках живут люди. Есть и такие, которые на местном заводе уже не работают, просто здесь осели. А другой постоянной работы тут отродясь не было. Ну, уезжают на заработки, а прописаны здесь. Отпрысков своих оставляют на бабушек-дедушек и прочих родственников. У детишек три двора с мокрым бельём, заросшая травой площадка с одним ржавым баскетбольным кольцом, квадратики огородиков; дальше выбор: налево – свалка, направо – загаженный лес, остальное – промзона. И дорога, по которой раз в час проходит автобус, следующий куда-то, где есть другая жизнь. Кино нет, в ларьке чипсы и пиво. За продуктами, если без машины, в переполненном автобусе – четыре остановки. Школа – за три остановки. И вообще ничего больше.