»11.
Не следует, однако, думать, что догматическая мысль развивалась исключительно в рамках церковных соборов. По выражению св. Василия Великого, которого цитирует Карташов, западные богословы «только и знают, что „вдоль и поперек анафематствуют Ария“, тогда как об Арии на Востоке и забыли, а на очереди стояли для самой православной мысли более тонкие вопросы. Видя это, пишет Карташов, [святой] Григорий Богослов и писал, что „из-за слов расторгаются концы вселенной“»12.
Важность догматов и догматических споров еще и в том, что при определенных условиях они могут составлять основу догматических систем. Так, протоиерей Флоровский сообщает, что «всякая система догматов строится на Откровении»13 и «Священное Писание читается в Церкви наряду с исповеданием веры (то есть системой догматов), дабы напомнить верующим об исторической основе и фундаменте их веры и надежды»14. В то же время русский богослов признаёт, что «законченной системы догматов в христианстве нет и быть не может, ибо Церковь вечно в пути»15. Следует отметить, что в ряде случаев наличие или отсутствие богословской системы определяет судьбу того или иного движения в христианстве. Так, согласно Болотову, «на Никейском соборе у арианских епископов не было догматической системы»16, что, несомненно, стало одной из промыслительных причин исторического поражения арианства. В то же время о. Флоровский признает, что «Библия – это история, а не система догматов, и нельзя делать из нее summa theologiae»17.
Догматы сохраняли свое вероохранительное значение и в последующие периоды развития богословской мысли. Согласно Карташову, «в период христологических споров на видное место выступают монашеские армии в переносном и даже в буквальном смысле слова, [поскольку] ревнителей аскезы вдохновлял главным образом не… идеал уничижения Бога до образа человека, а, наоборот, возвышение плотской природы до огня и света природы божественной»18. «Так, заключает свою мысль ученый, на почве аскезы возникло благочестие монофизитского тона, а за ним и еретическое богословствование»19.
Известно, что во время догматической борьбы с еретиками Церковь сталкивалась, в частности, с таким негативным явлением как догматические компромиссы. К примеру, «на возражение [преподобного] Максима [Исповедника], что он не может иметь общение с Церковью Константинопольской, сановники императора сообщили, что папские апокрисиарии готовы сделать это, на чтопреп. Максим Исповедник заметил: «Аще и вся вселенная начнет причащатися с [константинопольским] патриархом [Пирром, подготовившим хитрый план догматического компромисса], аз не имам причаститися с ним»20.
Таким образом, выражаясь языком о. Флоровского, догматическое значение Никейского, Ефесского, Халкидонского и других Вселенских и Поместных церковных соборов, внесоборной богословской полемики в том, что все они способствовали сохранению единства Церкви и очищению христианского вероучения от еретических, ложных мнений. Вот почему нельзя не вспомнить протоиерея Попова с его рассуждениями о том, «какие и когда возникали секты от неправильного понимания того или другого догмата»21 и историка Карташова, согласно которому «те, кто мыслит нечестиво, уже реально отпали от Церкви»22. «Памятуя… к каким гибельным последствиям повели западных христиан самовольные мудрования о личном свойстве Бога Духа Святого,
