Ну, а во-вторых, такие, как Марко Марино, никогда не нападают один на один.
– Ты, конечно, прав. У других учеников тоже штрафных очков хватает. Тебе просто нечем их уравновешивать. В твоем досье особая пометка: «Недостаток данных». Так бывает, когда Система получает слишком мало входящей информации. При этом Система расценивает подобную скрытность как однозначно негативный фактор.
– Почему у нее недостаток д-данных?
– А вот это уже у тебя надо спросить. Система считывает информацию откуда только можно. В том числе анализирует поведение каждого гражданина в Сети. Что смотришь, в какие игры играешь, какие поисковые запросы делаешь, как решения принимаешь при просмотре интерактивных видео…
Да уж. А я все свободное время книжки читаю или смотрю старые фильмы, без всякого интерактива. Для Системы я слепое пятно.
– Огромное значение имеет и социальное взаимодействие. Система анализирует круг твоих знакомых, коллег, друзей. И если они имеют хороший рейтинг, это идет тебе в плюс. Понимаешь, к чему я клоню? Хочешь поправить свое положение – вылезай из раковины.
– Вы серьезно? – огрызнулся я, скривившись так, будто с отвращением выплевывал эти слова.
Прозвучало, наверное, резковато, но я и правда не ожидал, что она начнет мне втирать те же самые нравоучения, что и интернатские преподы. Больше общайся с другими учениками. Заведи друзей. Сотрудничай с администрацией. Участвуй в общественной жизни класса. Делись своими переживаниями с психологом. В общем, будь как все, и зарабатывай гребаные очки.
Самое смешное, что на практике окружающие делали все для того, чтобы мне захотелось, наоборот, поглубже забраться в эту свою раковину, а на верхушку панциря еще и установить турель с пулеметом.
Джулия, к счастью, не обиделась на меня за эту вспышку.
– Откуда у тебя этот ожог на шее? – спросила она, меняя тему.
– Не помню, – буркнул я, поправляя ворот куртки так, чтобы прикрыть уродливое серое пятно, идущее от левого уха к ключице. – Маленький был.
Шрам этот был у меня всегда и получил я его, скорее всего, в том же пожаре, в котором погибли мои родители. Это самые ранние мои воспоминания из детства, и они до сих пор иногда возвращаются в кошмарах. Особенно одна сцена.
Охваченный пламенем дверной проем, будто портал в ад. Там, за ним – чьи-то крики, топот ног и клубы черного едкого дыма. И чья-то рука с блестящим кольцом на безымянном пальце, бессильно скребущая ногтями по полу.
– Понятно. Очень мутная история. Судя по досье, ты не отказник. Ну, допустим, родители умерли. Но странно, что не нашлось других родственников. Информация по этому поводу закрыта, но я попробую сделать запрос. Если ты, конечно, хочешь найти кого-нибудь из родни.
От этого вопроса я оцепенел. Хочу ли я? Она еще спрашивает?!
Когда я немного подрос и научился пользоваться Сетью, я принялся забрасывать поисковик запросами о пожарах, произошедших в городе за последние годы. Пересмотрел кучу видео с репортажами. Сам вид огня меня тогда пугал до чертиков, но я раз за разом заставлял себя смотреть на все это, надеясь увидеть или услышать что-то знакомое. Что-то, что наведет меня хоть на какую-то информацию о том, кем были мои родители.
От волнения глотку мою перехватило спазмом, так что вместо ответа я лишь кивнул.
У учителей на мои расспросы о родне всегда был один ответ – нет данных. А мой повышенный интерес к теме пожаров был истолкован превратно. Не удивлюсь, если в отчетах психолога указано, что я какой-нибудь скрытый пироманьяк или что-то в этом роде. Я вообще думаю, что в моем нынешнем положении процентов на восемьдесят – вина Баумгартена. У него была возможность влиять на мой рейтинг, и он ей пользовался. Осторожно, методично, не вызывая подозрений, постепенно выстраивал в своих отчетах нужную ему картину. Мстил мне за ту историю, произошедшую шесть лет назад.
