— Он заснул, — наконец сказала Йелдыз и легла в траву, положив голову Феликсу на колени, — стоит подождать, прежде чем мы вернемся.
Она посмотрела в небо, замолчала. При каждом шорохе в лесу маги нервно вздрагивали. Ждать им хотелось бы в другом месте. Не здесь.
— Мы, вампиры, в чем-то очень схожи с драконами, — тихо, чтобы не разбудить стажера, сказала она, — мы тоже чувствуем камни. Мы, в каком то смысле, и есть камни. Формально мы уже мертвы. Как и камни, способны сохранять свою форму так долго, что вы считаете нас вечными, — она усмехнулась, — мы можем окаменеть и пролежать в земле так долго, сколько хотим. Потом выйти, насытиться и снова жить.
Она сорвала травинку и поднесла ее к лицу. Белые шелковые волосы смешались с зелеными полосами травы, как живые.
— Но все мы когда-то были живыми, — продолжала она, — стать живым — мечта каждого из нас. И эту мечту может подарить только дракон. Их кровь — чистейший огонь. Если мы — камень, то они — пылающая магма, расплавленная энергия и материя.
Она говорила тихо, но Феликс все равно вынырнул из своего беспокойного сна.
И тут же обнаружил в опасной близости главу клана вампиров.
— По легенде, вампир, выпивший драконьей крови, будет править миром, — поделился он с коллегами, чувствуя, что боль отступает.
Он бы попробовал встать. Но как об этом своем желании сказать Йелдыз? Она, похоже, решила, что он — её персональная подушка для возлежания в траве.
— Мы живем мирно с другими кланами, — сказала она, будто не замечая его слов, — но! Как только они узнают, что здесь, на моей территории, есть дракон... На него начнется охота. Будет война. Многие погибнут, не жалея своей бессмертной жизни. Потому что жизнь настоящая стоит того. Они будут биться с нашим кланом и многие погибнут. А после им нужно будет еще сразиться с драконом. Они даже не представляют, насколько он может быть силен, — она тяжело вздохнула, — я не могу допустить эту бойню.
Йелдыз вдруг резко села, пристально всматриваясь своими серыми глазами в край леса.
— Резкое снижение популяции вампиров в мире пошатнет равновесие, — тихо добавила Зинаида.
Жорж тоже посмотрел в лес, но никого не увидел. Лес как лес. Зеленый. Ёлки, сосенки, березка вон за тем камушком машет веточками.
— Объясните пожалуйста, — обратился юный маг к застывшей вампирше, — я ничего не понимаю. Что это за дракон и где он? Я по драконам не эксперт, но они же точно живые? Их же видели другие маги. А тут какой-то плотоядный камень со способностями к транслирующей телепатии.
Жорж спросил и подобрался, поглядывая на груду камней, в которой виднелся носок феликсова кроссовка. А вдруг способности у агрессивной каменюки и к принимающей телепатии? И он сейчас читает его мысли. И что еще он может сделать?
Йелдыз не ответила. Она застыла, будто собралась наглядно продемонстрировать собственное утверждение о сходстве камня и вампира.
— Жорж, я про драконов вообще ничего не знаю. Но то, что я видел... я видел мысли этого дракона, воспоминания, столько всего сразу... Я слышал, о чем он думает! И чего хочет. Я тебе точно могу сказать — это дракон, — Феликс пошевелил ногой и с удивлением понял, что уже чувствует ногу и скоро она, вероятно, будет пригодна к ходьбе!
«Может и не было никакого перелома? Ушиб просто...»
— Дракона убить еще сложнее, чем вампира. Но заточить в камень... Обречь на долгое, очень долгое раскаяние в качестве, например, наказания... Не знаю, сколько, он тут лежит... Так давно, что гору, под которой его скрыли, источило время. Он ослаб, одичал и окаменел сам, сросся с куском гранита. А что может оживить холодный камень?
