Тогда они все были погружены в беспросветный мрак. Теперь они были близки, очень близки к первой важной победе.
Однако все зависело от проходящего судебного процесса. От его результата, но также и от его хода.
Превратным образом, когда дела обстояли хуже некуда, на поверхности все выглядело превосходно. Квебек и его полиция функционировали, как им и полагается.
А теперь, когда появился луч надежды, казалось, что ситуация выходит из-под контроля.
Ведущие политики и некоторые средства массовой информации в последнее время стали замечать некую ловкость рук со стороны главы Квебекской полиции.
Шли аресты. И какое-то время это вызывало откровенную радость у политиков и их электората.
До тех пор, пока телевизионное шоу «Enquête»[8] на «Радио Канада» не провело свое расследование и не обнаружило, что арестовывают главным образом за мелкие и средней тяжести преступления.
– Объясните это, – потребовал премьер-министр Квебека, вызвав старшего суперинтенданта Гамаша в свой офис в Квебек-Сити на следующий день после выхода программы.
Премьер швырнул на стол толстую папку. Даже от двери Гамаш понял, что это такое.
Распечатка последнего ежемесячного отчета о деятельности Квебекской полиции.
– Я проверил. Это долбаное «Enquête» право, Арман. Да, аресты идут, и, слава богу, вы еще умеете арестовывать убийц, но остальные? После вашего утверждения в должности другие отделы не арестовали ни одной важной фигуры из преступного мира. Ни глав мотоциклетных банд, ни боссов организованной преступности. Ни наркобаронов. Не случилось ни одного захвата партии наркотиков. Чем вы там, черт побери, занимаетесь?
– Вы, как никто другой, должны знать, что статистика… – Гамаш кивнул на папку, – не отражает всю историю.
– Хотите сказать, что это ложь? – Премьер положил руку на папку.
– Non, не ложь. Однако и не вся правда.
– Вы собираетесь и дальше занимать эту должность? Что это за тарабарщина? Я не знал, что вы так любите увиливать от ответа.
Он сердито смотрел на Гамаша, который тоже смотрел на премьера, но молчал.
– Что у вас на уме, Арман? Боже милостивый, только не говорите, будто «Enquête» право.
Создатели телепрограммы не перешли черту откровенной клеветы, хотя и были на грани обвинения Гамаша в некомпетентности или в использовании организованной преступности, как это делали его предшественники.
– Нет, – сказал Гамаш. – Я понимаю, как они могли прийти к такому выводу. Или как у них могли возникнуть подозрения. Но «Enquête» не право.
– Тогда в чем дело? Пожалуйста, ответьте. Дайте мне что-нибудь. Что угодно. Кроме этой кучи говна. – Он оттолкнул от себя папку с такой силой, что она упала со стола. – Вы намеренно устроили дымовую завесу из арестов, чтобы все выглядело хорошо, пока кто-нибудь не поймет, что все это мелочовка. Пока это долбаное «Enquête» не докопалось до правды.
– Мы арестовываем убийц.
– Мои поздравления, – сухо произнес премьер.
Они давно знали друг друга. С тех времен, когда Гамаш был начинающим агентом, а премьер стажировался в фирме юридической помощи.
– Они называют вас худшим старшим суперинтендантом за всю историю. А это серьезное обвинение.
– Безусловно, – сказал Гамаш. – Но поверьте мне, я делаю кое-что. Действительно делаю.
Премьер заглянул ему в глаза – не лжет ли он.
Гамаш наклонился и поднял с пола отчет о работе полиции. Он вернул папку премьеру. В ней было много цифр, но за ними не стояли конкретные дела.
