– Ладно, – сказала Маша, – но пойдём ещё к дяде Али за айвой.
– Да он, может, ушёл уже, – сказала мама.
Дядя Али не ушёл.
– Вас тут жду! – сообщил он Маше и маме. – Выбирайте!
А что выбирать? Все знают, что у дяди Али все фрукты самые лучшие. Мама взяла одну айву в руки, повертела, понюхала, спросила растерянно, тихо, просто сама себя:
– Что же из неё делать?
– Как что делать, женщина?! Нина, дорогая, как что делать? Варенье делать, компот делать, запекать в духовке – закачаешься! Просто так кушать! Бери больше!
– Да она вяжет, – сказала мама и положила на весы две айвы.
– Больше, больше бери! Спать ляжешь – айву рядом положишь, аромат! А сон какой приснится, красавица!
Дядя Али приехал из Таджикистана, Маша думает, там все такие, как он: сыплют комплименты, угощают айвой и чем-нибудь ещё. Но потом вспоминает, что Бадр, сын дяди Али, совсем другой.
– Как ваш Бадр? – спрашивает она, а сама берёт пакет и складывает в него сливы.
Она складывает, а дядя Али рассказывает, что он редко видит Бадра, а дочь Зулмат решила развестись и уехать в Киров.
– Как я родне в глаза посмотрю! – громко страдает дядя Али. – Дочь разводится! Есть ли что хуже развода?
– Смерть, – говорит Маша и кладёт на весы пакет со сливами. Продавец молча взвешивает, считает, потом улыбается и говорит:
– Такая маленький человек, а такая мудрый! Держи! – и он даёт Маше очень большое яблоко, самое большое, какое есть на рынке.
– Всё, – говорит мама, когда они наконец всё покупают и уходят, – а теперь иди учи уроки. Я на работу, и так меня долго сегодня не было.
– Это потому что ты на тренировку ходила, – сказала Маша. – Можно к тебе?
– Нет.
– Мам, а чем тебя Чистяков угощал вчера?
– Пюре с котлетой. Соком. А что?
– Так. Просто мне интересно. А какой он? На тренировке был сердитый.
– Нормальный человек, – сказала мама, – вежливый. Внимательный – я запнулась по дороге, чуть не упала, он меня поддержал.
– А, – сказала Маша, – понятно.
– Надолго он приехал? – спросила Плотникова.
– Не знаю, маму надо спросить, – сказала Маша.
Эля лежала на раскладушке в Машиной комнате. Она пришла ночевать, потому что дома у неё было, как она говорила, неспокойно. Папа у Плотниковой без постоянной работы, часто сидит дома и злится на себя и на свою жизнь. Иногда эта внутренняя злость становится такой большой, что он уже не может выдерживать её без алкоголя. А когда он выпивает, то становится ещё злее. Так продолжается несколько дней. В эти дни Плотникова ночует то у своей тёти Поли, то ещё где-то. Сегодня, например, у Маши.
– Вот бы мой папка с твоим на вахты ездил, – мечтала Плотникова. – Во-первых, появилась бы работа. Во-вторых, деньги бы привозил. А самое главное – не злился бы, пить бы перестал. Может, сказать твоему, чтобы в следующий раз моего взял? Когда он приедет?
– Недели через две. Или, погоди, через одну.
– Вот. Надо папке будет сказать, чтобы ехал с твоим.
– Говорили ведь уже, – сказала Маша.
Это правда, Игорь Алексеевич, Машин папа, предлагал Плотникову ездить с ним на стройку. И Элин папа был готов. Он целых две недели был готов, пока Машин отдыхал от вахты. А в последний день перед отъездом так крепко выпил, что проспал поезд. Машин папа поехал один, а Элин стал ещё злее, даже трезвый теперь мог ни за что накричать на жену или дочь, мог даже ударить.
– Я попробую ещё раз, – сказала Плотникова, – только надо выбрать момент.
