Она, кажется, готова была и дальше перечислять, но Бахир Годенович сказал:
– Конечно. Конечно, ты права. Но Гуля играть в футбол не будет. Во всяком случае, если её выберут в сборную, я её не отпущу. Это понятно?
– Понятно, – сказала Маша, – а кем ей работать? Особенно в Лузе?
– В библиотеке может, как мать.
Мама у Гули работает в библиотеке, выдаёт книжки, но ещё она часто проводит разные праздники или необычные дела. Однажды Маша видела её с сигаретами в руках, удивилась очень. А оказалось, Гулина мама придумала такую акцию: меняла сигареты на конфеты, чтобы люди меньше курили. Стояла на главной площади у Ленина и всех курильщиков ловила. Потом ходила и не знала, куда деть сигареты. Выкинула в конце концов. Кажется, люди меньше курить не стали, но все до сих пор вспоминают ту акцию.
– В библиотеке, – сказала Маша, – но там же скучно.
– В футболе вашем весело очень, как я посмотрю. Да?
Маша растерялась, странный вопрос.
– Да, – говорит, – не скучаем вообще-то.
– Ладно, – сказал Бахир Годенович, – давай считать наш разговор законченным. А ещё лучше – что его не было. Гуля в сборную не поедет – и точка.
– А у нас играть вы ей дадите? – спросила Маша каким-то сухим голосом, всё в горле у неё пересохло.
– Посмотрим, – сказал Гулин папа, – а теперь всё, мне некогда.
– Спасибо! – сказала Маша и сразу же занырнула в комнату Гули. Чуть не ударила её дверью в лоб – Гулька, конечно, стояла и подслушивала.
– Зря ты это придумала, – сказала Гуля, – всё равно не пустит.
– Что сказал-то? – спросила Плотникова, которая стояла дальше и ничего не слышала.
– Пить хочу, – еле выговорила Маша, – всё пересохло.
– Сказал-то что он?
Гуля дала Маше стакан с водой. Она быстро всё выдула и сказала:
– В сборную не отпустит.
– Так, – сказала Плотникова, – ясно.
– А играть просто с нами – не знаю. Сказал: посмотрим.
– Это значит что? – спросила Плотникова, глядя на Гулю.
– Посмотрим, – ответила она.
Как познакомились папа и мама
Бабушка всегда ждёт Машиного папу. Она так однажды и сказала Маше:
– Что ни день – жду Игоря. Утром ставлю чайник, думаю: был бы Игорёк тут, чаю бы вместе выпили. Иду в магазин, тоже думаю: как бы хорошо, я бы ему конфеток купила!
– Каких конфеток, мать, ты спятила? Игорьку тридцать пять годиков, ему лучше коньяк! Конфеток.
Бабушка рассердилась.
– Это ты только про коньяк думаешь, – сказала она, – а Игорь и от конфет бы не отказался.
– Ага, вишня в коньяке! – смеётся дедушка.
– Алёша! Прекрати! – кричит бабушка. – Я ведь сейчас приду к тебе, ты ведь пожалеешь!
И дедушка в самом деле прекратил свои шуточки. Больше ничего не говорил ни про коньяк, ни про конфетки. И бабушка про папу больше не говорила. Такие они, бабушка с дедушкой – или говорят вместе, ругаются и смеются, или вместе молчат. Почему-то этот разговор Маше вспомнился, когда они с Плотниковой пришли от Гули.
– Ты не знаешь, есть такие конфеты – вишня в коньяке? – спросила Маша.
– Конечно есть, почему нет? – сказала Эля. – Ещё и не то бывает.
– Да уж, а ещё допинги, – сказала Маша.
– Ну ты уж совсем. Совсем разное дело!
– А почему тогда на выпускных экзаменах родители дежурят с бананами и шоколадками? Это же допинг! Для них, для тех, кто экзамен сдаёт.
– Ну допинг, – соглашается Плотникова.
В комнату вошла бабушка. Посмотрела на девочек, сказала:
– Давайте мойте руки и ужинать.
Весь ужин бабушка что-то вспоминала про папу, особенно про то, каким он был в школе, что неплохо учился, и друзья у него были какие надо, верные друзья.
