***
Я понимал, что вчера был неправ по отношению ко всем, но случившееся не было проявлением болезни мозга. Я все помнил и знал, что поступил так, чтобы как раз психику-то и сберечь. Ну, невыносимо ходить с фейсом Дело по Москве, не зная французского! Приходить в посольство и заявлять, что отказываюсь говорить на родном языке из высоких соображений поддержки русского языка, как родного языка жены. Кто поверит в такую чушь! Ну, и потом, носитель, нет-нет да и вякнул бы что-нибудь на французском. Особенно в присутствии атташе. Я же изощрялся на русском!
Поэтому, конечно, я задумался над новым планом.
«Снять со счетов максимум денег Дело и исчезнуть? Тогда надо мордер Дело менять на какой-то другой! Хорошо! Сначала схожу в посольство, потом решу», – думал я, шагая по мостовой рядом со Стэл.
***
Самое ужасное в моем новом положении было то, что, имея огромные средства, чтобы наслаждаться жизнью и смаковать все свое самое любимое, я напрочь был лишен настроения делать это. Парадокс. Есть деньги – трать! Я же пыжился над смехотворными суммами, экономя номинативно мне принадлежащее.
Словом, процесс не казался мне радостным, счастливым, продуктивным и целесообразным до одного маленького мгновения. Мы шли к Берсеневке через Патриарший мост, и Стэл сказала прохожей: «Сфотографируйте нас, пожалуйста!»
Мы стали спиной к Кремлю. Наши лица были едва освещены фонами рыжего солнца, которое в сопровождении нелепой облачности несуразно заваливалось за здание МИДа. Хорошо, что фонами, а не самим солнцем. Получилось матовое освещение. Девушка сделала несколько снимков.
Я посмотрел на фото и обомлел. Это было великолепно. Как Мишель, я очень понравился себе там, рядом со Стеллой. Этот случай изменил все.
***
Утром следующего дня я набрал посольство и попросил к телефону координатора.
– Дружище, я Вам скоро привезу русскую жену, а вы сделайте мне одну услугу! – взволнованно говорил я.
– Все, что угодно, Мишель! – выпалил тот. Мы встретились в Му-Му на Арбате, и я попросил его заменить в моем файле строку «Французский» на «Русский» в секторе родного языка.
– Я попробую, – сказал русоженолюб. Вечером он отзвонился и сказал, что все в порядке.
***
– Тому канадцу, который нас женил, срочно нужна жена! – заявил я Стелле.
Та набрала Аллу.
– Замуж за канадца хочешь? В посольстве работает! Симпатичный! Ну, тогда дуй ко мне: будем тебя готовить. Записывай адрес!
Алла осторожно разглядывала апартаменты Дело и трогала бедра руками, будто проверяя на месте ли они. Я молча любовался ею. «Повезло канадцу. Красивые все-таки у нас женщины!» – думал я и улыбался, отворачиваясь в монитор.
Глава VII
На бракосочетании Анри и Аллы, ко мне приблизился атташе и попросил зайти.
– Господин Дело, я с трудом сдерживаюсь в желании сообщить о случившемся наверх. Назовите несколько причин почему я не должен делать этого, – спокойно сказал он. Cвет упал так, что, казалось, у него отклеился ус.
– Я действовал импульсивно из ревности. Простите. Этого больше не повторится! – сказал я, непроизвольно касаясь пальцем своей верхней губы, будто подсказывая ему о непорядке в экстерьере.
– Эй! Эй! Эй! Не смейте так лгать! Я не верю Вам! – закричал атташе. – Вам не отмыться, Дело! Избить милиционера – очень громкий скандал! Я назначу Вам штраф! – и он вышел из обманчивого блика. Теперь казалось, что он брит наголо с оставленным небольшим хвостиком, как у запорожского хохла.
