Стена и Молот - страница 11

– Да ну, зачем этот Владивосток? – раздался голос. Это вернулась тётка, жена мужика-соседа. В руках она держала залитую кипятком лапшу. – Чё там делать? Город-дрянь. Хуже Москвы.

– Да, да – кивал мужик, щёлкая семечки.

– Вы лучше в Ливадию съездите. – Сказала она, садясь за столик. – Или в Южно-Морское. Там побережье просто сказка: и скалы и песок. Нырять там интересно. И рапаныи трепанги и мидии…

Коля рассеянно кивал.

– Там туалет открыли. – Сказала тетка, обращаясь к мужу.

– О! Значит, сейчас кондюшку включат.

– Хорошо бы. Жарко. – Тётка откинулась назад, обмахивая себя полотенцем, а Коля встал в проходе и посмотрел вправо, к титану. Там уже толпились люди, и Коля пошёл влево, там ведь тоже был туалет. Проходя мимо соседнего отсека, он посмотрел на тамошних пассажиров. Четыре девушки, включая Колину соседку снизу, все молодые, и с ними парень, тоже лет двадцати-двадцати двух, не больше. Что-то зацепило глаз, Коля сразу не сообразил. Он двигался дальше вдоль прохода, торопясь успеть, чтобы не стоять в очереди в душном коридоре. В последнем отделении перед туалетом сидели какие-то мужики, и, уже видать, успев принять по маленькой, тихонько тянули – «штурмовые ночи Спа-а-асска, Волочаевские дни-и-и…». А, точно, это ж из песни. Вот эту самую Волочаевку и проехали, похоже. В училище пели, да… «партизанские отряды занимали города». Мда, в училище…

…До Брянска автобус ехал почти восемь часов. Потом до Фокино на маршрутке. Когда Коля добрался до дома, произошла картина из цикла «не ждали». Мать мыла посуду после ужина и болтала с соседкой, заглянувшей на чай. Тяжелее всего было глядеть в удивлённые глаза матери. Коля что-то бормотал, объясняя свой неожиданный приезд. Соседка, извинившись, ушла, а Колю мать усадила ужинать. В воздухе висели вопросы, на которые он так и не придумал, что отвечать. В итоге, коротко сказал, что его отчислили. Признался, что ударил старшего офицера, не уточняя, кого именно. Сейчас сидя дома Коля начал понимать, что он, всё-таки дёшево отделался, и всё могло выйти гораздо хуже. Но другая мысль, что всего этого, если бы не Колина глупость, просто могло бы и не быть, тоже никуда не девалась. Она жгла сознание, и Коле от этого было невыносимо.

В ту же ночь он напился. Оставив мать, которая, то замолкала, то снова начинала плакать, он вышел из дома в темноту и пошёл бродить по городу. Родной город совсем не выглядел родным. Колю под утро привёз милицейский бобик. Дежуривший в отделении милиционер, дядя Гриша, знакомый их семьи, не стал оформлять протокол, а просто продержал задержанного за пьяный дебош, Колю до утра, и по окончании дежурства привёз его, злого и не выспавшегося, домой. Хорошо, что никто не пострадал. Точнее никто не пожаловался. Пока.

– Ну… теперь в тюрьму только сесть осталось? – раздражённо бросила мать. По её виду и красным глазам Коля понял, что спать она тоже не ложилась.

– Всё мама, всё. –Тихо проговорил Коля. – Всё уже. Сегодня спим, а завтра пойду устраиваться на работу. Всё.

Однако такое легче было сказать, чем сделать. На следующий день, проспавшись, Коля всерьёз призадумался – а что же делать дальше? Он не знал. Слишком резко поменялась жизнь. Пойти работать на завод? После пяти лет, когда ты готовил себя к службе, учил премудрости боевого слаживания, брал штурмом укрепления, пусть и учебные, прыгал с парашютом, зато с настоящим… Когда бил из автомата и лёжа и на бегу, пусть по деревянным мишеням, зато боевыми патронами, и бил хорошо и метко! А рядом бежали лучшие ребята на свете и били по мишеням не хуже тебя… Когда ты прыгал из открытого зева Ил-72 и летел в пустоту, сжимая в руках автомат и кричал от восторга и страха, а под тобой распахивалась необъятная синяя ширь лесов и полей… Когда дёргал кольцо, замерев на мгновение от мысли, что парашют в этот раз не раскроется и кричал от непередаваемого ощущения, когда он всё-таки раскрылся, и тебя рвануло вверх, и ты заболтался на стропах между землей и небом, счастливый до жути и радостный до обморока … и на завод? К пьющим работягам? Которые никогда не смогут понять, какое это чувство, когда над тобой распахивается купол-крыло «Арбалета» и ты правишь им, то застывая в небе, то стремительно пикируя вниз. «Арбалет», а не дрянной «Д-10». С ума сойти. Вот он и сходил с ума. А что ещё оставалось делать?