– Ну, Дафна, ты перегибаешь, – мягко заметила Мелисса. – С моей мамой все вышло иначе.
Дафна уперлась рукой в бедро:
– Но ведь она не делала никаких «неверных движений», правда?
– Ее все равно могли записать в изгои. Но некоторые здешние обитатели на что-то могут закрыть глаза.
Дафна хотела возразить, но лишь вздохнула и покачала головой.
– Например, я? – предположила она. – Но это исключительно из-за моей дочери. Я только и делаю, что хожу вокруг нее на цыпочках.
– Ну, на то они и подростки…
Мелиссе всегда нравилась Мэдди, дочь Дафны. Она целый год встречалась с Льюисом, но, ко всеобщему изумлению, несколько недель назад они расстались. Мэдди положительно влияла на Льюиса, тем более в такой непростой период, как последний год в школе. Импульсивный от природы, он метался от одного увлечения к другому, тогда как Мэдди с детства знала, что хочет заниматься журналистикой. В тринадцать лет она даже основала школьную газету. Конечно, Льюису было всего пятнадцать, но уже в следующем году ему предстояло сдавать экзамены. Лилли уже определилась, что будет поступать в театральный колледж в соседнем городе, а их младшая сестра Грейс тоже захотела пойти в журналистику, поддавшись влиянию Мэдди. Порой Мелиссе казалось, что Грейс и есть самая старшая из трех ее детей, судя по ее серьезности.
– Ладно, пойду жарить шашлык, – сказала Мелисса. – Еще увидимся.
Дафна бросила взгляд на фитнес-браслет, помахала Мелиссе на прощание и рванула вперед. Собаки помчались за ней.
Взявшись за дверную ручку, Мелисса чуть помедлила. Она хотела насладиться тишиной, прежде чем на нее обрушится шквал семейной жизни. Мелисса просто стояла и любовалась высокими соснами, верхушки которых покачивал ветер. В детстве она каждую ночь смотрела на них в окно спальни своего маленького коттеджа в лесу, где она жила с родителями. Тогда она представляла себе, что эти деревья живые, что они приглядывают за ней… и защищают.
Ее взгляд скользнул к «Дереву Джоела» – так его здесь прозвали. Вернее, это было не одно дерево, а два сросшихся. Переплетенные, они клонились к земле, но были по-своему прекрасны, особенно благодаря разноцветным стеклянным шарам, которых с каждым годом только прибавлялось. Это была дань памяти ее старшему сыну. Мелисса задержалась взглядом на своем недавнем приобретении – огромном шаре размером с кулак, отливавшим бирюзовым и ярко-синим оттенками. Близнецы пару дней назад заметили его на ярмарке мастеров. Мелисса улыбнулась, вспомнив, с какой радостью они продемонстрировали ей эту находку.
– Он зеленый, – проговорил Льюис, вешая шар на дерево.
– Любимый цвет Джоела, – прибавила Лилли с грустной улыбкой.
Глаза Мелиссы, как тогда, наполнились слезами. Да, теперь дела шли намного лучше, чем когда бы то ни было. Джоел был бы счастлив и гордился бы ей и всеми ими.
Глубоко и радостно вздохнув, Мелисса повернула ручку и распахнула дверь. Она вошла в дом, стянула кроссовки, развязала светло-голубую куртку, стянутую узлом на поясе, и повесила ее, отметив, что гвоздь, на котором держится вешалка, опять расшатался. Надо сказать Патрику, подумала она, а то целая куча верхней одежды снова свалится на собаку. Золотистый лабрадор Сэнди – легок на помине – вприпрыжку выбежал в коридор и, как всегда, решительно и энергично напрыгнул на Мелиссу.
– Привет, мой милый, привет, – бормотала она, зарывшись носом в шелковое собачье ухо. – Ну все, все, а то испортишь футболку.
