– Вы можете предположить, кто мог бы причинить вред вашему мужу? – спрашивает детектив, глядя на нас, потом на маму.
– Нет, не могу, – говорит мама. – Как вы, наверное, знаете, он собирался стать членом местного совета и готовился к выборам, но я не могу представить себе, чтобы это имело хоть какое-то отношение к тому, что здесь произошло.
Я слышу знакомые голоса на улице, и меня вновь начинает мутить. Это бабушка и дедушка. Я выглядываю в окно и вижу, как они разговаривают с Андреа Купер, которая пытается заглянуть в кухню и увидеть нашего папу.
Я едва не падаю в обморок при виде их грустных морщинистых лиц, когда они видят папу, их сына, на полу в крови. Но я изо всех сил держусь, как тогда, со сломанной рукой.
Со временем привыкаешь скрывать плохое.
Четверг, 18 апреля 2019 года, 17.00.
Мелисса ехала в машине скорой помощи, и отблески синих огней на дороге вместе с резким воем сирен сильно били по нервам. Она крепко сжимала руку Патрика, говорила ему, что он справится, что он сильный. Вдруг непрерывный писк внезапно оборвался.
– Подвиньтесь, – велел парамедик и, легонько оттолкнув ее в сторону, начал делать Патрику искусственное дыхание.
– Что с ним?! – закричала Мелисса. – Он умирает?!
– Он потерял много крови, – объяснил парамедик в перерывах между вдохами. Машина резко рванула вперед, и Мелисса ухватилась за сидение, чтобы не упасть. Лицо Патрика было мертвенно-голубым.
Господи, неужели она станет вдовой? Как она теперь справится со всем этим? Одиннадцать лет назад она потеряла сына, а теперь может потерять мужа.
Но Патрик вновь задышал.
– Он придет в себя? – спросила Мелисса.
– Чем быстрее мы доедем до больницы, тем больше шансов, – ответил врач.
Когда наконец они добрались, Патрика сразу же повезли в реанимацию, и крики врачей, отдающих распоряжения, и медсестер, тащивших все необходимое, слились в один сплошной гул. В какой-то момент Мелисса заметила родителей Патрика, Билла и Розмари, в ужасе смотревших, что происходит с их сыном. Короткие седые волосы Розмари растрепались, и она прижимала к носу скомканные бумажные платки. Билл изо всех сил старался оставаться спокойным и сильным, но и он не выдержал – всхлипнул, когда одна медсестра приподняла рубашку Патрика и обнажила зияющую рану, а другая тем временем осторожно обследовала кровавую рану на виске.
– Господи, – проговорила Розмари, зажимая рукой рот, – мой мальчик, мой чудесный мальчик!
Но тут медсестра попросила их уйти из палаты, а другая проводила в комнату ожидания, пообещав сообщить, как только появятся новости.
Новости! Какие могут быть новости? Только ужасные!
– Что, черт возьми, произошло? – спросил Билл, едва медсестра вышла из комнаты ожидания и закрыла за собой дверь.
– Дети нашли его таким, – пробормотала Мелисса. – Это… это просто какой-то бред.
– Кто мог так с ним поступить? – спросила Розмари.
– Не знаю, – ответила Мелисса. Взгляд Розмари скользнул по ее футболке и брызгам крови на ней. Пожилая женщина поджала губы и отвернулась.
Все молчали, не сводя взгляда с маленького окошка на двери палаты. Мысли Мелиссы метались между половинками разорванного рассудка. Сильнее всего был первобытный страх, что Патрик умрет, но и этот страх поминутно сменялся непониманием происходящего. Мелисса живо представляла, как дети сидят на зеленовато-голубом диване под присмотром подруги Джекки Шиллингфорд – такие тихие, испуганные… и что-то скрывающие.
