В спальню к Райс внесли дубовый стол, короткую скамью с проделанной дырой посредине и под эту скамью водрузили помойную лохань. Рыжая, восседающая на своём лежаке и с любопытством следящая за приготовлениями сразу поняла, что ей придётся долго ту скамью задом давить, раз нужду надлежит прямо там справлять.
Догадка деве не понравилось. Что-то было в этом неестественное. Только сначала она не понимала какого лешего за тем столом корпеть столько времени и что такого важного надлежит делать, если даже отойти по нужде будет нельзя.
В светёлку шаркая вошла Матерая, которую все уважительно кликали – Мать Медведица. Когда после «говённого» купания Райс знакомилась с этой «грозной» вековухой, то смех еле сдержала, то и дело хмыкая от гротескного несоответствия прозвища и внешности.
Матёрая Терема ростом от вершка корешок, да и всем телом какая-то мелкая и щуплая. С несуразно длинными тощими ручонками и крайне скудными седыми волосёнками. Глядя на неё убогую и нескладную, казалось, что в вековухе не хватает всего и сразу, везде и всюду. Но цветные колдовские узоры иссушенных рук, невольно заставляли уважать и побаиваться эту мелкую недоросль.
Матёрая вполне обыденно объяснила, что девке надлежит каждое утро, когда она будет входить в светёлку и будить, устраивать задницу на эту скамью и сидеть до вечера не вставая, пока она не придёт и не разрешит лечь спать.
В таком непонятном для Райс режиме «рабочего» дня требовалось продержаться всего, как сказала вековуха, каких-нибудь девять дней. А если непоседливая девка оторвёт от скамьи свою задницу, то со следующего дня срок сидения для неё начнутся заново, не зависимо оттого сколько она до этого уже отмучилась и вытерпела.
После инструктажа Мать Медведица, грозно смотря на рыжую в упор мелкими глазками указала рукой на сиденье с дырой, мол, давай, начинай, не задерживай, а сама, обойдя дубовый стол встала напротив, ожидая исполнения.
Райс сползла с лежака, обошла скамью, внимательно рассматривая и выискивая подвох. Потрогала, подёргала, а затем задрала подол и уселась голым задом пристраиваясь на дырку. Ей от чего-то стало весело. Сама не могла объяснить почему. Вот весело и всё. Изначально этот круг показался кутырке больно простым для прохождения.
Тут дверь в светёлку распахнулась на всю ширину и теремные девченята гурьбой втащили корзины с разной снедью и принялись накрывать стол яствами. Хотя нет. Не накрывать, а заваливать его разнообразными разносолами: мясо, различного вида, рыба всякая, птица, соленья, выпечка. напитки на любой вкус, фрукты с овощами, ягоды. Чего там только не было. Аромат по светёлке поплыл такой, что рыжая чуть слюной не подавилась только от одного увиденного и унюханного.
Райс расплылась в улыбке голодного хищника потирая руки в предвкушении, и собираясь попробовать всего по куску, как Мать Медведица, подняв пред собой тощую ручонку остановила её естественный порыв, тут же уточнив, что касаться еды те же девять дней нельзя. И правило отсчёта испытания такое же что и при сидении. Съела ягодку, хлебнула ароматный отвар. Молодец девонька! Только со следующего дня опять засветит новые девять дней, будто до этого ничего и не было. И наконец, вековуха, улыбнувшись закончила:
– Ты можешь, есть, пить сколь в утробу влезет твою ненасытную. Плясать иль валяться на лежаке кверху задницей, – инструктировала она ласково, – вот только из этой светёлки выйти не сможешь до той поры, пока не вытерпишь положенные девять дней. Мне не жалко. Хоть всю жизнь тут у нас живи. Не обеднеем, чай. Прокормим как-нибудь.
