– А ежели нет, – заговорщицки продолжил разошедшийся в наглости Кайсай, подходя к Апити и обнимая её за голые плечи, видимо в порыве наезда на лешего совсем забыл за кого с дуру хватается, – мы ещё погостим чуток у приветливой хозяйки. Надо же спинку подлечить как следует, да и в конце концов мы ж в гостях у еги-бабы как-никак, а самой бабой не попользовались.
С этими словами войдя в кураж ему захотелось самым наглым образом ущипнуть ведьму за торчащий и подманивающий сосок, только рыжий тогда ещё реально не знал с кем имеет дело и кого следует бояться больше: нежить или «меченую». Колдовская дева среагировала моментально и наглеца так шарахнуло молнией по рукам, исключив даже возможность прикосновения, что у бесстыжего пацана вообще все мысли из головы вылетели не только пакостные, но и здравые, поставив все волоски на теле топорщится дыбом. А тут и «недодед» чуть не добавил:
– Не трошь, – зашипел он угрожающе и в его глазах нехороший такой огонёк сверкнул уже не шуточной злобой.
Но Кайсай ничего не соображая после ведьминого удара отшатнулся от Апити, будто его чем отбросило, и собирая глаза в кучу угрозы лешего не заметил и тем более его испепеляющего взора видеть не мог.
Руки-ноги затряслись словно у припадочного и так что в конце концов вообще слушаться отказались. Голова гудела, и единственное, что рыжий осознал в тот момент, что ведьма его прибила колдовством, от коего тряска по всему телу до сих пор волнами каталась.
Он попятился от «меченой» расплываясь в растерянной улыбочке. Ну, дурак дураком. Что взять с болезного. Только отступив на несколько шагов, скорчившись присел, обхватив колени и начал потихоньку приходить в себя.
Увидев, что Апити смотрит на него не зло, а веселясь своей проделке как малое дитя, а леший возле неё принял довольный вид словно обожрался жареных лягушек, Кайсай, чуя, что проигрывает лесовику этот почти выигранный дипломатический поединок, попытался вновь кинуться в атаку, но на этот раз издали.
– Но леший, – принялся он восстанавливать сданные позиции, делая вид что ему колдовская молния как воды попить, – посуди сам, ты ж грамотный по жизни. А что нам ещё с Куликом делать пока я выздоравливаю? А она отказать не имеет права, по обычаю. Ведь не сможешь же? Дед мне про лесные законы сказывал, – умоляюще требовал ответа рыжий от улыбающейся белобрысой еги-бабы, – ты ведь по законам живёшь, аль ты тут не еги-баба, а лишь прикидываешься? – но тут же переключившись от греха подальше вновь на лешего, кого от чего-то не так боялся, как эту ненормальную, – а коли занятие устроишь нужное, так нам и некогда будет тебе жизнь лесную портить своим присутствием.
Леший, несмотря на всю абсурдность сказанного, призадумался. Все молчали в ожидании.
– Ладноть, – неожиданно решился плюгавенький «недодед», но вместо того, чтобы ответствовать рыжему наглецу, посмотрел снизу-вверх на Апити и погрозив ей своим крючковатым пальчиком, тихо предупредил, – не шуткуй мне тута, баба.
– Ути, какой грозный, – засюсюкала расписная красавица и наклонившись над смурным нахохлившимся лесовиком смачно чмокнула его в редковолосую маковку.
Тем не менее это притворное лобызание ни растопило напускной злобы лесной нежити. Он ещё раз недобро зыркнул на рыжего, одним взглядом предупреждая соперника о последствиях и обратился наконец к стоящему столбом Кулику.
– Айда, бешеный. Только топорик свой выбрось, чтоб не видел я больше эту мерзость у себя в лесу, а то ишь сколь малых деток загубил да повырубил. Коль не считался бы гостем, так прибил бы уже за такое.
