Дева, заметив, что рыжий пристально рассматривает её колдовские хитро завязанные узоры, надменно улыбнулась и спросила, проговаривая на распев:
– Чего пялишься? Невидаль узрел?
– Ну почему ж? – запросто ответил воин, не чувствуя беды, – я с этой красотой прекрасно ознакомлен в подробностях. Только что от такой «меченой» ведьмы еду с излечения. Оттого, кстати, и запоздали на сборы.
– Что за ведьма? – тут же встрепенулась Матёрая, в раз растеряв всю спесь и уставившись на Кайсая резко округлёнными глазищами, – где ты в этих краях нашёл «меченую»?
Кайсай продолжая не ощущать подвоха и не обратив внимания на её вытаращенные глаза, даже несколько удивился.
– В нашем лесу сидит. Она там посажена за еги-бабу. Меня подранили слегка, так вот она вылечила.
И с этими словами бердник обернулся вполоборота, убирая косу на грудь и открывая шрам для обозрения. Тонкий пальчик скользнул по ране словно «нервная плеть», но, не стегая, как это делала Апити, а будто ею протянули с лаской и нежностью. Рыжий выгнулся крутой дугой от щекочущих мурашек, пробежавших табуном при её прикосновении.
– Только плетью не бей, – простонал вдруг жалобно рыжий, отстраняясь на расстояние от её рук.
Красавица резко отдёрнула пальчики, и её прекрасный лик исказил нешуточный ураган эмоций со сверкающими молниями в глазах.
– Как её зовут? – прошипела Матёрая сквозь стиснутые зубы.
Эта перемена в лице и шипящий тон озверевшей змеи, Кайсаю ни только не понравился, а конкретно напугал. Он неожиданно почувствовал самую настоящую угрозу своей лесной спасительнице и машинально соврал, даже не задумываясь:
– Так не знаю я, – и тут же сообразив, уточнил, состроив из себя деревенского простачка, – разве еги-бабу кликают? Еги-баба она и есть еги-баба. Посаженная по завету и лишённая прошлого. Она не называлась, я не спрашивал. А что случилось?
Сыгранная роль оказалась очень правдоподобной и Золотые Груди ему поверила, отчего сделала глубокий вдох успокаиваясь, и задумавшись примирительно проговорила:
– Ладно. Проехали.
Только сейчас рыжий понял, что опять сболтнул что-то лишнее, и чтобы как можно быстрей закончить с допросами кинулся собираться, подготавливая вещи к переправе.
Какое-то время Золотые Груди ещё постояла возле рыжего видимо соображая, продолжить разговор о лесной ведьме или сразу начать пытать его с пристрастием, но успокоившись, всё же решила до поры до времени повременить, и взяв эту парочку в сопровождение присмотреться к ним в дороге, а там за разговорами глядишь что-нибудь и сболтнут. Поэтому ещё раз тяжело вздохнув отвернулась и двинулась к своему коню.
Как потом рассказал Кулик, он это испытание голыми девами тоже прошёл с честью, только в отличие от Кайсая исключительно со смертельного страха. Он так испугался за свой срам перед золотоволосыми красавицами, что предмет позора панически зашевелился, но стремясь не наружу, а карабкаясь внутрь тела и там прячась от греха подальше…
Форсировав глубокую реку и переночевав вместе у общего костра, они так и поехали впятером до самого Дикого Поля. Отряд поляниц под управлением Золотых Грудей, которую как выяснил Кайсай у сопровождения, в сёстрах звали по-простому Золотце, возвращались из некого колдовского Терема, о коем золотоволосые хоть и были по дороге разговорчивы, но всякий раз замолкали, как только касались этого ведьминого логова.
Совместно путешествовать оказалось на редкость весело, интересно и даже получалось порой забавно. К общему удовлетворению все безоговорочно признали, что благодаря хорошей компании весь долгий путь укоротился до короткого перехода, да и время пролетело незаметней словно не мерно шло, а неслось галопом. Все это признали, кроме Золотца, ехавшей несколько впереди остальных, ни обращая на спутников никакого внимания, совсем не участвуя во всеобщем веселии.
