– Я бы хотел снять номер, – с улыбкой произнес Кроссман.
– А вы кто, собственно, такой? – подозрительно поинтересовалась женщина, не собираясь делать ни шагу больше без объяснений.
Пришлось повторить ту же историю, какую Кроссман выложил Мартину, приукрасив ее нападением гиен, и необходимостью от них отбиваться камнями. Он вдруг заподозрил, что среднестатистический обыватель как раз лучше реагирует на логически дырявые, высосанные из пальца версии, вроде появления лица призрака в замке, или вроде встречи с йетти. И чем тупее вариант, тем убедительнее он кажется обывателю. Откуда в голове Кроссмана взялась эта информация, он бы не смог сказать даже ради спасения жизни. Просто в нужный момент она всплыла из памяти. Словно кто-то в нужный момент приоткрыл нужный шлюз.
Темная сущность, делившая с Кроссманом тело, полностью блокировала и мозг, и память, а информацию выдает по капле, причем ту, которая отвечает ее, сущности, надобностям и потребностям в каждый конкретный момент. Желания самого Кроссмана при этом, похоже, в расчет не брались вовсе.
Так или иначе, женщина относилась к категории именно среднестатистического обывателя, любителя почитать бульварный «Sun» или «Санди Комет», публикующий фотографии пришельцев. Так что Кроссман версию решил не делать более логичной.
И оказался прав. История с гиенами произвела на женщину неизгладимое впечатление. Она заохала, запричитала, припомнила, что месяца три назад эти твари загрызли какого-то парня, заняла место за стойкой, включила тускловатую угольную лампочку под абажуром, и достала старомодный журнал регистрации гостей. Лампочка была именно угольной, не вольфрамовой. Такие лет сто уже не выпускала ни одна из компаний. Кроссман ощутил, как к горлу подкатил неприятный комок.
Ручка у женщины была перьевая. И не автоматическая, а такая, какую надо было время от времени макать в чернильницу. Как на телеграфе в тридцатые годы.
Ученых она, по всей видимости, то же отродясь не видывала, а потому в глазах ее читался неподдельный интерес и почтение.
– С шерифом я связаться не могу, – с сожалением сообщила женщина. – Он будет через пару дней. Он как приедет, тут же поможет вам.
Стоимость номера женщина назвала в местной валюте, о которой Кроссман слыхом не слыхивал, но, по его просьбе, без проблем пересчитала на евро. Цена оказалась неправдоподобно низкой – пять евро в сутки.
Впрочем, и номер оказался не фешенебельным. Деревянные рамы были плохо пригнаны, от чего старинный грохочущий приводным ремнем кондиционер работал натужно, с избыточной нагрузкой. Зато был душ, была кровать, а что еще надо уставшему путнику?
Окна номера выходили на улицу. По тротуарам неспешно, как муравьи, брели прохожие. Мужчины, женщины, даже миловидные молодые девушки. Вот только детей по-прежнему видно не было.
Простояв у подоконника почти полчаса, Кроссман еще больше уверился в мысли, что не слышал о более странном населенном пункте. Город без названия, лишь с порядковым номером. Но это ладно. Куда большее впечатление производили жители. Они выглядели спокойными, безмятежными, многие улыбались просто так, каким-то мыслям или воспоминаниям. Никто не жестикулировал при разговоре, все общались чинно, размеренно. Из всех только Мартин выглядел, по поведению, как нормальный средний европеец.
«На наркоте их тут держат, что ли?» – пронеслась неприятная мысль в голове.
