Гордин был гений всяческих сделок. Он работал на какой-то незаметной должности, но был, что называется, великий “шмузер” – знал нужных людей, был элегантен, обаятелен, полезен и вхож в самые невероятные сферы. Он был нужен всем. У него был талант организовывать сделки, сводить разных людей, которым было что-то надо, но достать сами не могли. Тогда Гордин выстраивал эдакую бартерную цепочку и замыкал её в кольцо. Например, я хотел А, но у меня было Б, а у вас было В, хотя вам было нужно Б, а скажем, вон тому дядьке было необходимо В, а у него было А, которое хотел я. Тогда Аркадий Борисович лихо всё увязывал, и в результате я давал вам Б, которое вам было нужно позарез, а вы отдавали В тому дядьке, а дядька, взамен, отдавал мне А. Каждый получал, что хотел и все были довольны и ему благодарны. Родись Аркадий Борисович в Америке, был бы он почище Трампа. Но судьба определила ему Совок и приходилось этому гению бизнеса крутиться при советской власти.
Короче говоря, я сказал Аркадию Борисовичу, что мне негде в Москве остановиться и он обещал, что ни-будь для меня выкрутить. Через пару дней он позвонил и сказал, что устроил мне в Москве гостиницу “Украина” с заездом 8 мая, то есть, накануне праздника. Попасть в эту высотную гостиницу можно было только по невероятному блату или через Интурист, если вы иностранец. А он это устроил мне, простому советскому смертному! Чудный был человек. Когда я сказал жене, что еду на конференцию в Москву и буду жить не где-нибудь, а в “Украине”, она заявила, что нечестно такую радость иметь одному и она поедет со мной, так что радость делилась пополам. Или удваивалась – это, как посмотреть.
Прилетели в Москву и прямо из аэропорта поехали в эту высотку сталинских времен. Пока добрались до “Украины”, было уже поздно. Город был украшен к празднику, на стенах домов сверкали гирлянды огней, и, несмотря на поздний час, в фойе гостиницы толпился празднично одетый народ. Мы зарегистрировались, получили номер и когда зашли с нашими чемоданчиками в лифт, увидели, что там стоит лифтёрша в халате мышиного цвета и какой-то коротенький толстячок в чёрном костюме и галстуке бабочка. Вид у него был явно заграничный. Услышав, что мы попросили наш двенадцатый этаж по-русски, лифтёрша просияла и сказала:
– Вот хорошо-то! Вы по-иностранному понимаете? Этот вот гражданин чего-то просит не по-нашему, а я не понимаю. Может вы разберёте, что ему надо?
Тогда я повернулся к этому округлому человечку и спросил сначала по-немецки, а потом по-французски, что у него за проблема? Он ничего не понял и затараторил по-английски. В то время мой английский был в зачаточном состоянии, но я всё же разобрал следующее:
– Я только что прилетел из Техаса. У меня тут в Москве бизнес – продаю русским завод по производству бройлеров.
Мой словарный запас был ещё очень невелик и я решил, что он говорит про кипятильники, но уж после сообразил, что бройлеры это гибридные цыплята. Я ему что-то ответил по-английски, вроде “О-кей, я понимаю” и толстячок обрадовался, что его наконец понимают, вынул из кармана визитную карточку, сунул её мне и затараторил:
– Я летел через Лондон, там в Хитроу у меня был завтрак. Вы знаете английскую еду? В рот взять нельзя! Так я почти всё на тарелке оставил, думал лучше в Москве поем. Мне говорили в России еда вкуснее. Вот, а тут у них какой-то праздник и всё закрыто. Говорят надо ждать три дня, а я кушать хочу сегодня! В ресторане берут только рубли. У меня нет рублей. У меня доллары. Они нигде не берут доллары! Я спросил в отеле, но они не меняют, говорят надо в банк идти. Все банки закрыты на три дня, а я голодный!
