Нечем иным как грубым нарушением социалистической законности (или как тогда говорили «революционной») эти явления назвать нельзя.
Разве что можно отметить, что в этот момент классовой борьбы в стране просто не хватало образованных работников в соответствующих органах. Не случайно Л. П. Берия ликвидируя последствия деятельности Ягоды и Ежова решительно избавился от их соратников и потребовал заменить квалифицированными сотрудниками. Именно со времен Берии в эти органы направлялись люди имеющие только высшее образование.
Приведенные ниже заключения интересны тем, что дают нам представление, какой характер принимала классовая борьба в СССР в 30-годы, ведь даже если в них представлены дела, которые были не совсем объективными к тем, кто писал жалобы, то можно представить какими методами боролись против советской власти ее настоящие враги. Особый интерес у нас, например, вызвали дела, связанные с так называемым голодомором в Казахстане в причастности к этому баев, в чем мы и не сомневались.
И поэтому читая эти заключения, мы должны помнить не только о тех, кто были безвинно уничтожены репрессивной машиной 30-х годов, но и о тех, кто не писал таких жалоб, прекрасно понимая за что осуждены.
Так проходила эта борьба за социализм, который, как считается, был построен в СССР в 1939 г.
Итак, предлагаем вашему вниманию изложение дел из выше упомянутой папки.
Дело №1
Из заключения по архивно-следственному делу №402815 начальника следственного отдела 5 отдела Управления МВД по Карагандинской области майора П. (далее такие данные будут пропускаться – Прим. автора).
Дело по обвинению А. (пересматривается по его жалобе) 1900 г. рождения, из крестьян-бедняков, казаха, малограмотного, в прошлом кандидата в члены ВКП (б) исключенного в связи с арестом в 1937 г., ранее не судимого и других в числе 26 человек. Был осужден 28.11.37 г. по обвинению у принадлежности к контрреволюционной, национал-фашисткой вредительской организации к 10 годам ИТЛ (исправительно-трудового лагеря). По этому делу 21 человек были осуждены к ВМН (высшей мере наказания – расстрелу), а остальные 10 человек к 10 годам ИТЛ. В предъявленном обвинении А. свою признал, но впоследствии отказался, заявив, что подписал протокол под «физическим воздействием». Причастность А. показали 11 человек проходящих по этому делу, однако (по мнению майора П. – Прим автора): «в большинстве своем не конкретны, противоречивы, а некоторые косвенные – вызывают сомнения в их правдивости и не могут служить доказательством для дела».
Далее у майора П. идут не совсем понятные аргументы в пользу А.
Так, например, указывает он, обвиняемые показали, что вредительский посев, который погиб был посеян на 200 га и что с целью вредительства было продано и уничтожено 120 голов скота, в то время как А. утверждал, что сев был произведен на 250 га, а скота было продано 60 голов. Напрашивается вопрос: мало ли кто что знал, что происходит и кому что доверяли? Но видимо именно этот аргумент пошел в пользу «малограмотного», «крестьянина-бедняка», тем более, что майор указывает, что к делу: «не приобщена справка о социальном положении А., как бедняка» (!).
И это уже стало последней каплей в вопросе о законности осуждения А.
«следовательно, – утверждает майор П. в заключении. – вышеуказанные нарушения, а также и наличие явных противоречий в показаниях обвиняемых не давали никого права для предания к суду обвиняемого А
