– Из сердцевины я джем варю, – рассказывала хозяйка. – Тоже вкусно, хотя и не так красиво, как само варенье. Но с блинами самое то. Мои любят. Как вам тут отдыхается?
– Замечательно, – слегка покривила душой Лика. – Только вот ночью спала плохо. Сначала сон страшный приснился, у меня бывают кошмары. А потом женщина какая-то кричала. Не слышали?
– Нет, – покачала головой Светлана. – Хотя муж что-то говорил. Он, простите, в туалет вставал, так ему показалось, что на пляже какая-то женщина кричала, а потом чуть позже вроде «Скорая» куда-то проехала.
Да, «Скорая» была. Это точно. Лика размышляла над тем, что еще спросить, чтобы побольше узнать по интересующей ее теме, но не успела, потому что калитка открылась и появился высокий, довольно красивый мужчина, по виду ровесник Светланы, отчего-то показавшийся Лике смутно знакомым.
– Светлана Леонидовна, добрый день.
– Здравствуйте, Константин Ливерьевич.
– Был в школе по делам, заодно выяснил, когда приемка к новому учебному году. На двадцать второе число назначена. Пойдете?
– Да, спасибо, обязательно. А то потом не допросишься, чтобы недоделки устранили. Знакомьтесь, это Лика, она в «Зеландии» отдыхает, а раньше в этом доме ее бабушка и дедушка жили. А это Константин Ливерьевич Благушин, мой сосед и коллега.
– А я ведь вас помню, – сказала Лика, потому что действительно вспомнила. – Вы историю преподавали, а летом иногда на пляже вместе с детворой пекли картошку в золе и очень интересно рассказывали про Сестрорецк, Питер и Финский залив. А еще как-то собрали нас и отвезли на экскурсию в Кронштадт. Он тогда совсем закрытый был, но вы как-то договорились.
– Было такое, – улыбнулся Благушин. – А вы, значит, внучка Анны Ивановны и Андрея Сергеевича. Давненько вас тут не было видно.
– Да, я их внучка. И да, давненько. Я двадцать лет тут не была, вот решила приехать, вспомнить детские годы.
– Детство – чудесная пора, – согласился ее собеседник. – А остановились у Светланы Леонидовны? В отчем доме, так сказать.
– Нет, я в «Зеландии» живу, – улыбнулась Лика. – Со Светланой мы только вчера познакомились. А вы, значит, все так же в школе работаете?
– Да-да. Все так же сею разумное, доброе, вечное. История, знаете ли, за двадцать лет совершенно не изменилась. Да и дети тоже.
Со сказанным Лика могла бы поспорить, но не хотелось. Ярко светило солнце, гудели над ухом то ли жуки, то ли шмели, тек по пальцам сладкий крыжовенный сок.
– А у вас еще дочка была, – вспомнила она. – Маленькая такая, смешная, с тоненькими косичками. Ей лет пять было, когда я ее видела в последний раз. Только вот не помню, как ее звали, вы уж простите.
– Да ну что вы! – Благушин засмеялся. – Было бы странно столь серьезной шестнадцатилетней барышне, коей вы были в то время, интересоваться пятилетней пигалицей. Иришкой ее зовут. Ныне уже взрослая совсем девица. Ладно, дамы, рад был вас повидать, но пойду домой. Затеял небольшой ремонт крыши, до конца каникул надо успеть.
– Вы уж простите, Константин Ливерьевич, что я вам чаю не предлагаю, но у нас тут вот! – Светлана провела руками над заставленным столом. – Если придете послезавтра, то угощу свежим царским вареньем. Сегодня сварю, завтра настоится, и готово будет.
– Зайду обязательно, вся округа знает, что в варке варенья вам равных нет. Впрочем, как и в пирогах. Выпечка Эльмиры Степановны вашей в подметки не годится.
