Артур был предпоследним из моих мужей. С ним я познакомилась уже в достаточно зрелом возрасте. Двадцать шесть – солидная цифра, на наивную дурочку не тяну. Этот парень не был симпатичным и до приторности смазливым, вовсе нет. Он преследовал меня из-за разоблачающей его статьи про одну знаменитую балерину, жену депутата. Богатенький мальчик не перенёс оскорблений и попытался подать в суд, но наши акционеры, скажу я вам, и не таким рот затыкали. Поняв, что тут ловить нечего, он пошёл в лоб. Приехал в половине второго ночи ко мне домой и начал ломиться в двери, я же, обрадовавшись, что вот она, еда, и я могу поужинать, как была в полотенце, так и выскочила из душа. Развозчик из моего любимого сервиса уже привык, а вот тридцатилетний парень оказался не готов. Роман закрутился стремительный и головокружительный. Через два месяца мы уже праздновали свадьбу на Мальдивах и получали дорогущие подарки. Крах этого брака оказался самым болезненным. Я терпела полгода, уговаривая себя, что это он не от меня гуляет, а по привычке, и вновь спасибо Элеоноре. Когда на мой стол легли сотни снимков с девушками и не только девушками, и не только вдвоём, я схватилась за голову. Даже спустя два года он пытался меня вернуть, но я была непреклонна и даже ещё раз замуж успела сходить.
Костя, мой дорогой Костя. В нем было все хорошо. Мы были подобны зеркальным отражениям, родившимся в разных телах. Одного возраста, с одинаковыми увлечениями. Трудоголики до мозга костей. И это был единственный брак, распавшийся без помощи Эли. Просто спустя полтора года супружеской жизни мы сели и поговорили. Совместным решением подали на развод. Мы не чувствовали друг в друге супругов. Хороших друзей, которые знали друг друга, казалось бы, половину жизни – да, супругов – нет. И вот сказано – сделано. Месяц, и мы забрали паспорта с штампами о разводе. Так закончился мой пятый брак.
После чего по офису пошли гулять странные байки о проклятом главном редакторе, которой не суждено найти себе подходящего мужа и завести нормальную семью. Последние полгода я окончательно ушла в работу, махнув рукой и на злые языки, и на собственное счастливое семейное гнёздышко, о котором мечтала в детстве. Несколько недель назад отцу надоело моё одиночество, и он обещал на ближайшей конвенции журналистов познакомить меня с выдающимся акулой пера – Манхэттен. Меня это на целый краткий миг заинтересовало, пока я не вспомнила Костю и нашу суровую дружбу до гроба.
Так мои последние мечты рассыпались о скалы реальности городских джунглей. Ничего так не прочищает мозги, как пятый штамп в паспорте. И, наверное, сейчас я была благодарна всем святым в этом мире, что так и не сменила ни разу фамилию. Я смогла отстоять своё право и не пошла на поводу у общественного мнения и традиций прабабушек и прадедушек. В первом случае это было связано с кучей бумажной волокиты, на которую просто не хватало времени, в последующих с горьким опытом первого неудачного брака.
Стоило мне сделать очередной глубокий вздох, как усталость и неведомая сила надавили на грудь, вытесняя последние остатки спасительного кислорода. Словно я не мстить должна, а помереть прямо тут на столе. Как же так, я только порадовалась, что смогла выжить после аварии, и вот меня пытаются прикончить, не дав даже оклематься.
Все тело пронзила боль, теперь я ощущала, как буквально каждый нерв оголился и раскрылся, принимая на себя давление раскалённых игл. Шоковые разряды электричества заставляли даже обездвиженное, почти окаменевшее тело выгибаться в жутких приступах. Такие судороги мне ещё ни разу в жизни не доводилось переносить. Складывалось ощущение, словно меня резали раскалённым ножом и без малейшего наркоза. Хуже просто быть уже не могло.
