Немного передохнув, парень с трудом поднялся и поплёлся сообщить, что он дома. По «Первому» крутили новости. Дед лежал на широкой кровати с дырявым постельным бельём. Комната отдавала нафталином и хорошим индийским чаем. Родители купили его незадолго до трагедии, когда ездили в Индию отмечать годовщину свадьбы. Теперь упаковка стояла на бабушкином комоде, как неприкосновенная реликвия.
– Де, – привлёк к себе внимание внук, – твой прогноз сегодня оказался неверным.
Старик с небольшой щетиной на впалых щеках, пивным животом и редкими седыми волосами отвлёкся от телевизора и посмотрел на мокрого парня. Глаза его сделались круглыми.
– Дождь? Не передавали. Синоптики никогда не врут.
– Гроза со смерчем, – поправил его Стигмат, стягивая сырую толстовку.
– Смерч? – дедушка ещё больше удивился, аж с кровати поднялся. – В Москве? Ни в одной новости об этом не слыхал.
– Там репортёров не было. Зато был я.
– Это тебя так ураганом потрепало? – дед обул тапочки и шаркающей походкой подошёл к внуку, рассматривая его подбитое лицо.
– Да, – соврал тот. Ему не хотелось тревожить дедушку. Особенно по таким пустякам, как побои или академический отпуск. Жив, и ладно.
Когда дед вернулся на кровать, внук прошёл в маленькую, но уютную кухню. Там не было ничего лишнего. Всё довольно минималистично: стол у стенки, три стула и кухонный гарнитур цвета тёмного дерева. На вытяжке, холодильнике и столе ярко-жёлтые стикеры с надписями крупными буквами: «ПЛИТУ НЕ ВКЛЮЧАТЬ!», «ПОСТАВЬ ТАРЕЛКУ В МИКРОВОЛНОВКУ И ПОКРУТИ РУКОЯТКУ ДО ОТМЕТКИ 2» «ТАБЛЕТКИ ПИТЬ УТРОМ (9:00), ДНËМ (14:00) И ВЕЧЕРОМ (21:00)». Стигмат заглянул в кастрюлю, которую перед уходом оставил на плите: внутри заветренная овсянка с перемороженной сливой. Соседка в прошлом году с дачи привезла, угостила бедолаг. Какие-никакие витамины. Он разогрел, наложил себе тарелку и собирался садиться. К обеду желудок урчал китом, потому что утром позавтракать парень не успел. Но тут на глаза попалась прозрачная длинная коробочка, которая всегда лежала на самом видном месте.
– Де, опять таблетки выпить забыл? – гаркнул он, стараясь перекричать телевизор.
– Ничего я не забыл…
Бухтит – значит точно забыл. Спустя пару минут на кухне появился дедушка. У него был слегка виноватый вид.
– А это что? – внук взял со стола таблетницу и демонстративно потряс ею в воздухе. Послышался характерный стук. – Я для кого всё это покупаю и трачу последние копейки?
– Не дави на жалость. Лучше об экзаменах думай, – проворчал дед и пошаркал обратно в комнату. – Таблетки выпью позже. Обедал недавно, а врач их только через полчаса разрешил.
Стигмат заглянул в холодильник и обнаружил там нетронутый вчерашний борщ, слипшиеся макароны и дубовую котлету. Вздохнул.
– У меня только ты остался. О ком мне еще думать?
– Девчонку что ль завел бы, – дед снова зашел на кухню, налил стакан воды и отобрал у внука таблетницу. Открыл одним щелчком и мигом заглотил три цветных пилюли. – Уже двадцать, а не помню, чтобы хоть раз привел кого-нибудь домой.
– Кого мне приводить? Сам знаешь, каким меня считают. Странным. Нелюдимый, прокаженный, интроверт, социопат. Мне продолжить?
Он знал, что спорить с дедом нельзя. Но почему-то всё равно спорил. Его точила обида за то, что единственный живой родственник не может понять боль мальчика, который целых двадцать лет терпел насмешки.
– А как же моя Лизонька? Она тебя любит, в рот смотрит, как дитю малому. Бери её в жены, Антон! Мы с Валькой внуков заждались, а вы всё не телитесь.
