Стигмат - страница 30

– Перед вами я уже извинился. А за имидж не беспокойтесь – я уже не студент этого вуза. Доброго вам всем дня.

Он обвёл тяжёлым взглядом кучку удивлённых сотрудников за спинами не менее удивлённых декана и гостя, а затем торопливо их обогнул и выбежал из здания. Напоследок зачем-то обернулся: из-за стеклянных дверей на него смотрел Влад. На лице парня вместо привычной издевательской усмешки не было ничего. Равнодушный, почти симпатизирующий взгляд и плотно сомкнутые губы. На этот раз он ушёл первым.

Дорога домой заняла много времени. Стигмату нужно было побыть в одиночестве, поэтому он прицепил скейт к рюкзаку, убрал наушники и забрался на крышу одного из домов. Беготня по крышам приносила ему удовольствие и помогала проветрить голову. Обычно он занимался этим ночью, но сегодня, после такого потрясения, решил пробежаться днём. Солнце припекало к чёрному капюшону, будто собиралось выжечь из парня все ненавистные мысли. Здесь, на высоте, только порывы тёплого ветра нарушали уютную тишину. Где-то внизу гудел залитый горячими лучами город, суетились букашки-люди. Отсюда не хотелось уходить. Вдыхая ветер свободы, Стигмат на минуту прикрыл глаза. В лицо, отрезвляя, ударил новый порыв ветра.

– Начнём, – сказал парень самому себе, резко распахнул глаза и сорвался с места.

Прыжок, свободный полёт в несколько долгих секунд, кувырок через плечо и снова бег. Хорошо, что дома стоят друг к другу почти вплотную, и расстояние между ними совсем крохотное. Ещё пара крыш, полёт, «кэт лип»2 и снова мягкое приземление.

Паркур для парня был лучшим средством на время освободиться от цепей, которые его стягивали. Он учился всему сам: как правильно прыгать, кувыркаться, лезть по стене и возвращаться на землю так, чтобы не сломать себе ноги. Изучал ролики в Интернете, зависал в библиотеке, чтобы полистать редкие книги каких-то старых паркурщиков, и много, очень много тренировался. Домашние дела и проблемы оставались там, внизу, когда он беззвучно перелетал через очередную стенку или пропасть между многоэтажками. Бдительные жители изредка вызывали участкового, чтобы призвать парня к порядку. Он убегал, но всегда возвращался. Бесполезно давить на совесть тому, кто рвётся ввысь.

Когда-то он начал прыгать, чтобы достать до неба. С детской наивностью мечтал, что однажды поднимется чуть выше крыш и сможет увидеть родителей. Они прижмут его к себе и расцелуют, а потом…потом простят за то, что он был для них плохим сыном. Он верил, что родители ушли на небо, ведь их место точно там, и нигде больше. Мама – врач-педиатр, которая лечила детей, даже когда сама была на грани изнеможения. Папа – архитектор в строительной фирме. Он создавал высотки, где люди могли с комфортом встречать новый день и видеть современный ландшафтный парк, раскинутый прямо у них под окнами.

Погружаясь в воспоминания, Стигмат тут же отгонял их от себя, как комаров, пищащих над ухом. Он нёсся по плоским крышам, надеясь, что они никогда не вернутся. Но эти кровопийцы постоянно возвращались и сосали из него силы жить. Некоторые моменты прошлого манили его, как мотылька, и он летел на эту горячую лампочку. Другие обжигали, стоило лишь долететь. С опалёнными крыльями он падал в бездну отчаяния, которую сам для себя открыл, а потом лежал на дне, в темноте и одиночестве. Без света. Без надежды. Без любви.

Из глубин мрачных мыслей парня вырвал неожиданный столб огня, пролетевший мимо него. Пламя жарким потоком опалило рукав толстовки и врезалось в каменную трубу. На белом теле дома остался чёрный красивый ожог в виде цветка. Стигмат затормозил и в недоумении развернулся. К нему, точно также перепрыгивая с крыши на крышу, бежал какой-то псих. Весь в чёрном, на голове капюшон. Не успел Стигмат сообразить, как из ладони преследователя вырвался ещё один столб пламени и полетел прямо в него.