Пора уходить.
Взвалив на плечи тяжёлый рюкзак и надев перчатки, Стигмат застыл в прихожей. Переминаясь с ноги на ногу, позвал деда. Из спальни к нему вышел заспанный, обросший жёсткой щетиной старик. Почёсывая согнутую спину, спросил:
– Уже?
– Ага, – неловко ответил внук, отведя взгляд в пол. – Самолёт одного меня ждать не будет. Надо ехать.
– Давай.
Несмотря на немногословность, в глазах дедушки парень увидел тоску. Ему не хотелось отпускать внука, но раз обстоятельства заставляют, придётся подчиниться.
– Это тебе, – Стигмат достал из кармана рюкзака свою фотографию в аккуратной деревянной рамке, и протянул деду.
– Когда это ты успел? – спросил тот, разглядывая снимок.
– Вчера.
– И зачем она мне? – проворчал старик, хотя по тёплому взгляду было видно, что фотография ему понравилась.
– Любоваться будешь. Хочешь, буду для тебя Лизонькой, хочешь – Антоном, хочешь – Валькой. Я могу быть всеми, кого ты потерял. Только не забывай меня.
– Почему это я должен тебя забыть? Я ничего не забываю, – заупрямился дед.
– Потому что…
– Что?
Дедушка иногда забывал о своём диагнозе. Например, сейчас. Поэтому внук не стал его грузить лишними разъяснениями.
– Мало ли, на практике задержусь. Только не создавай тёть Зине проблем.
– Когда это я их создавал? – возмутился старик, и быстро спрятал фотографию под мышку.
Внук сдался и с грустью заглянул ему в глаза.
– Ладно. Я пойду. Звони, если почувствуешь себя одиноко. И пей таблетки по расписанию! Хорошо, де?
– Посмотрим.
Когда дедушке не нравилось решение кого-то из семьи, он делал вид, что зол, говорил всякие глупости, а потом всё равно соглашался. Поэтому Стигмат был за него спокоен. Он крепко обнял старика и вышел за дверь под его печальный, тоскующий взгляд.
На глаза навернулись слёзы, но парень быстро их смахнул и, перепрыгивая через несколько ступенек, побежал вниз. Во дворе ещё никого не было. Редкое явление. Однако на стоянке он заметил «Роллс» дяди Вальта. Наверное, он ещё дома. Но прощаться с ним – неловко и тяжело, поэтому, пусть отдыхает. Бабу Галю с Роней парень тоже не навестил. Зачем? Чтобы сделать им больнее? Старушка бы точно расплакалась. Пускай лучше тёть Зина всё и всем расскажет. Так для них будет лучше.
Однажды, чтобы не тревожить других птиц, чёрный лебедь отправился в дальнее путешествие. Он хотел найти место, где никто не будет считать его плохим, где ему будет легко и уютно. Но куда бы он ни пошёл – везде его встречали лишь осуждающие взгляды и ненависть.
С утра в электричке было полно народу. Хотя, казалось бы, люди должны ехать в Москву, а не из Москвы. Давние стереотипы Стигмата ломались, как дешёвые макароны. Хорошо это или плохо – он не знал, но точно знал, куда ему следует ехать.
Парень ухитрился занять место в безлюдном уголке вагона. Было несложно догадаться, почему туда никто не садился: на одном из сидений полулежал мужик с жутким перегаром и в покрытой слоем грязи и пыли одежде. То ли бродяга, то ли просто не повезло. Разбираться в этом Стигмат не хотел. Ему было противно от резкого запаха, поэтому он уткнулся носом в толстовку и прислонился головой к мутному стеклу. Удалось даже немного подремать.
Как только Стигмат проснулся, то сразу вспомнил про свою цель. Сиденья оставались пустыми, но запах перегара заметно уменьшился. Парень глянул наискосок от себя – бродяга там больше не сидел. Видимо, кто-то нажаловался, и его вывели. Дышать стало намного легче.
