Бывало, пробираясь сквозь туман,
Рождался стих на глубине сознанья,
Как воплощенье тайного желанья,
Как чудный сон, навязчивый дурман.
Пусть не всегда он идеальным был,
Не поддавался строгой редактуре,
Убогой и докучливой дрессуре.
Он просто жил и в подсознаньи плыл.
А, может, назначенье его в том,
Чтоб чувства наши оголить, стреножив,
И ощутить эмоцию до дрожи,
Не уморив редакции кнутом.
