…Я проснулся, когда солнце уже давно встало и приветливо светило мне в глаза. Медленно потянулся и стал вспоминать вчерашний день.
Как только мы пришли в город, так сразу к нам подбежали люди, завалили вопросами, своими именами, которые не укладывались у меня в голове. Потом тут же накрыли столы, стали меня кормить (хоть мне кусок в горло не лез от пережитых впечатлений).
А потом, как и предсказывала Вера, устроили целый праздник: летели конфетти, звучала музыка, танцы. Я не умел танцевать, поэтому решил отойти в сторонку, но не тут-то было! Ко мне подбежала какая – то девочка, схватила меня и потащила в самый центр веселья. Это было так здорово: танцевать с ней, слушать её милый смех, когда я невпопад перебирал ногами, и чувствовать на себе её ироничный взгляд, когда я случайно наступал ей на ноги…
Так и прошёл вчерашний день… Он был самым лучшим в моей жизни, и я надеялся, что так пройдёт и сегодня, и завтра.
Я огляделся по сторонам. Комната была освещена золотым светом, льющимся из окна. Тяжёлые шторы были чуть приоткрыты. Когда я встал и подошёл к окну, меня охватил запах свежих цветов и летней свежести после дождя. А вид… Вид тоже прекрасен, хотя почти всё заволокло туманом. Прямо под окнами росли цветы, неподалёку находилась беседка, оплетённая диким виноградом. Во всей природе этого мира неуловимо сочетались сразу несколько стилей – и тот, что позволяет растениям цвести свободно, как они хотят. И тот, который не терпит сорняков на грядках и травинок, выбивающихся из-под плиток на крыльце. И стиль, который и не совсем стиль, а просто красота природы.
Комната, в которой меня поместили, была тоже необыкновенной: повсюду стояли мягкие кресла с разноцветными вязаными подушками, на стенах висели картины. Мне особо понравилась одна – та, что с краю. На ней был изображён закат или восход солнца над морем, а сбоку инициалы – «А. Б.» Я пообещал себе, что когда-нибудь узнаю побольше об этом художнике. На полу лежал пушистый ковёр, такой мягкий, что когда я ступал на него, мои ступни почти не были видны.
Одевшись, я не спешил выходить из комнаты. Сначала я рассмотрел все картины, полистал книги на полках, несколько раз вновь подходил к окну и пытался вглядеться в туман.
В дверь постучали. Я тут же поставил журнал на полку, поправил штору и открыл дверь. На пороге стояла Вера и ещё какие-то люди, которых она незамедлительно представила. Женщина с такими же светлыми волосами оказалась матерью девочки, а папа у неё был зеленоглазый высокий и немного склонный к полноте, ничем не походивший на Веру. Я отметил про себя, что на вид им не больше тридцати пяти. А за завтраком я познакомился с младшей сестрёнкой Веры.
– Это моя мама Варвара, а это папа Александр, – пояснила Вера. Я сразу понял, что у её родителей очень сложные характеры, можно даже сказать, чересчур строгие. За малейшую оплошность девушку тут же ругал отец.
– Хорошо, папочка, – всегда отвечала она. Слово «папочка» звучало очень натянуто и странно, как будто тот таковым не являлся.
– Ну как тебе у нас? – спросила Вера, когда мы стояли в гостиной возле окна.
– У вас очень круто, – честно признался я.
Девочка улыбнулась мне и сказала, показав на клубившийся туман:
– А как тебе это? Понимаю, странно, но привыкнуть можно.
– А почему у вас такой сильный туман? Тоже воспоминания?
– Туман? – Вера даже не сразу поняла о чём я. – Но это не туман!
