– Он уничтожит все империи, подмяв их под себя. И весь мир превратится в одно сплошное Стеклянное побережье.
Я вспомнила эту страшную историю. И похолодела.
Покачала головой.
– Не верю, что Райя-нору это нужно.
– Он зверь. Чудовище Огненной луны.
С каждым словом “некоролевы” мне становилось все хуже.
Похоже я оказалась в центре конфликта, в котором одна единственная моя смерть – это было бы меньшим из зол. Начиналась война на четыре магических государства. И мне уготовили место щита для Стального. Но даже если я сыграю эту роль, это не остановит трагедию. Либо Сициан уничтожит королевство Лоранеша, завладев фальмеритом, чтобы защитить себя, либо Эфир вместе с Тирресом, объединившись, сотрут Сициана и его империю с лица земли, мстя за прошлые обиды.
А я-то хотела просто сбежать. И найти лекарство от вампиризма.
Меня начало подташнивать от накатывающего ужаса.
– Иви, вам плохо? – ахнула сбоку Тифия, снова падая на плиты возле моих ног.
– Хватит, колени разобьешь, – глухо ответила я, получив мокрым шершавым языком в щеку. Машейр взмурлыкнул, и мне стало чуточку лучше.
– Александа, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Имрая беспокойно. – Наверно ты не оправилась от ожога. Нужно все же вызвать лекаря.
– Да нет, все в порядке, – покачала я головой. – Просто слишком много информации за раз. – Зови меня Сашей, Имрая. Так зовут меня друзья, – я постаралась улыбнуться.
– О, с удовольствием!
– И ты не договорила, почему все же я обожглась. И какое это имеет отношение к тому, что моя сила Иви не раскрыта.
Не хотелось бы, чтобы об этом узнавали все, кого я буду встречать здесь.
– Так связь-то прямая, моя дорогая. Фальмерит действует на всех чарогненных магов. Но те, кто приняли свою силу, получают ее прирост. А те, кто по какой-то причине отрицают огонь, обжигаются. Сила вспыхивает в них, но они не могут ею управлять. И получают боль. Как только ты научишься, это пройдет.
Успокоила, нечего сказать.
– А что если я боюсь огня и никогда не приму его? – тихо выдохнула, сама не до конца поверив в то, что признаюсь в этом случайной знакомой.
Но Имрая неожиданно вздохнула, посмотрев вдаль.
– Примешь. Таков путь любого чаровника. Нельзя отталкивать то, что было даровано тебе богами.
– А если нет? – с нажимом спросила я, и перед глазами вспыхнул образ сгорающего микроавтобуса.
Боль.
Страх.
Шипящая плоть и сгорающие волосы.
– Тогда умрем все мы, – ответила она вдруг стихшим голосом, глядя на меня спокойно и грустно. – А потом и ты. Не потому, что ты не исполнишь какой-то там долг перед Лоранешем или Стальным троном. Не потому что не сделаешь того, ради чего муженек тебя сюда затащил, – хмыкнула она будто немного извиняющимся тоном, но потом снова перестала улыбаться. – А в первую очередь потому что каким-то неведомым образом земля убирает со своего лона тех, кто не исполняет предначертанное. У каждого существа в этом мире есть своя цель. Даже у комара, который должен пить кровь. Видишь ли, он сдохнет, если не сделает этого. Если решит, что лучше пить нектар из цветов. Нектар – это не его роль, моя дорогая, как бы она ни была хороша. Так же и у людей. Художник зачахнет, если не будет рисовать. Музыкант – если похоронит свою музыку внутри зачерствевшего сердца. И чаровник загнется, если не будет творить свою магию. Рано или поздно, но магия сожрет его изнутри, а земля сама уберет такую бракованную особь со своего тела.
