Мы сели в баркас,
Пучина морская
Имела приятное что-то для нас.
Оставя в покое
И весла и роскошь надутых ветрил,
Я что-то такое
С любовью старушке моей говорил.
Она мне внимала
Любови полна,
Но далей нас мчала
Меж тем от Кронслота морская волна.
О дивное чудо!
(Вы сами представьте, любезный Виктор!)
Внезапно мы груды
Цветных и прозрачных увидели гор!
Как сани без дышла),
Так в гавань баркас
Примчался, и вышла
Нас встретить приятная дама для глаз.
И белую руку
Она улыбаяся мне подала.
Я вышел без стуку,
А лодка обратно с женой поплыла!
О Мануфактура!
Вскричал я, стеня,
Что это за дура
Здесь хочет оставить с собою меня!
Но дивная дама
Лаская с собою меня повела.
В развалины храма
Вошел я и вижу, кругом у стола
Лежат кавалеры
И тяжко храпят.
Ужель то Венеры
Дворец? я воскликнул, подавшись назад.
Нет, я не Киприда,
Замявшись немного, сказала она.
Я только Армида,
И вот тебе кубок с мальвазией, на!
Я крикнул, но дама
Сказала мне: цыц!
Пей, дурень, и срама
Не делай в компании честных девиц!
Представьте, пожалуй,
Мою вы позицию, милый Виктор!
Я с криком из залы
Помчался, чуть-чуть не сходивши на двор!
Схватила Армида
Меня за шинель,
Но вмиг я из вида
Сокрылся, оставив с шинелью мамзель!
И вплавь я пустился
Баркас и старушку свою догонять,
Дорогой крестился,
И в долг себе ставил с натугой плевать.
Потом уже вскоре
Настиг я баркас,
И доброе море
К Кронслотскому брегу причалило нас!
Потом, через сутки,
Отец, обо всем приключенье узнав,
«Ведь это не шутки, —
Сказал он, – что лодку догнал ты, брат, вплавь!
Я всё, братец, знаю:
Ну так уж и быть!
Тебе позволяю
На милой жениться и вместе с ней жить!»
1840-е
