– Хорошо, это дела не меняет. Как фамилия твоего защитника?
Я растерялся, потому что никогда не имел с ними дел и, естественно, никого не знал.
– У меня пока его нет.
– Хорошо, дадим государственного. А сейчас будешь переведён в КПЗ! – усмехнулся следователь и нажал кнопку. Вошёл конвоир и скомандовал: – Вперёд!
Придя на место, уже не увидел там своего сокамерника. Видимо, он не сделал того, что от него ожидали. Я присел в угол и стал размышлять: "Что делать? Придёт защитник, что должен ему сказать? Если то, на чём я сейчас настаиваю, это ничего не даст, так как они не верят мне! Почему? Возможно, неубедительно говорю! Но деньги-то всё-таки пропали! Значит, кто-то их взял! – думают они. И нашли–то там меня одного. А их эти сволочи не сдали, прикарманили. Видимо, поделили на двоих"!
От размышлений заболела голова. "Но что будет, если я расскажу адвокату всё, что видел, как было? Выходит, специально вводил следствие в заблуждение! Зачем? Для того чтобы скрыть что-то! А если выдам ментов с собакой, что присвоили общак, то приобрету ещё, как минимум, двоих врагов! Они поделят деньги со следаком и тогда уже, мне точно будет хана! Задушат целлофановым пакетом и скажут – сердце не выдержало от стыда. Что же делать, как быть? Вот попал в передрягу! И зачем я ходил в эти развалины! Что там забыл?"
С этими мыслями и заснул. Мозг требовал отдыха, слишком много переживаний свалилось на мою голову. Примерное, через час вызвали с "вещами" (мамиными тарелкой, ложкой и бокалом), и повели по коридору. Через два поворота остановились у обшарпанной зарешеченной двери. Прозвучала команда: – Лицом к стене!
Проскрипел замок, дверь открылась, и я оказался в "новом мире". Это было небольшое помещение. Вдоль одной стены стояли три двухъярусные кровати. У противоположной, сколоченное из досок некое подобие топчана. На них, в разных позах, лежало и сидело шесть человек. Один мужчина был на ногах. Все разительно отличались друг от друга. Но лишь двое из них, нагловатых по физиономии, отреагировали на моё появление: – А вот и свежий чувачок "приканал"! Ба-а, я его недавно видел! – воскликнул один из них.
Я не заострил внимания на реплике и обратился к присутствующим: – Уважаемые, где можно пристроиться?
Сидевший на топчане мрачный, лысоватый мужчина, возрастом, примерное, сорока пяти лет, подвинулся в глубину комнаты, освобождая место напротив двери: – Садись.
– Что ты ещё не "обвенчанного" уже "сажаешь", "фраер" лысый! – закричал с кровати уркаган, – в "цинте" ты бы ответил за свои слова!
– Заткнись, "сявка", нето я твоё поганое помело затолкаю тебе в желудок! И без тебя тошно!
– Братан, ты слышал, что этот "жавер" "буровит"? – крикнул всё тот же говорун дружку, – давай ему "бестолковку отремонтируем"!
– Нет, не наше время. Вот "повенчается", попадёт в "кичеван", тогда и побазарим!
– Ты кому это собрался "ремонтировать", "шнырь тормозной"? – сквозь зубы прошипел сосед. Он поднял руку и устремился к шустряку. "Шестёрка", видимо, что-то увидел на ней, так как сразу заюлил перед ним и запричитал: – Прости, пахан, не узнал. Больше такого не повторится. Но я не "тормозной"!
– Попадёшь ко мне, сделаю им! Я тебя научу, держать язык за зубами!
Вот так, с КПЗ, началось моё тесное знакомство с преступным миром и его иерархией. Сидельцы, в основной массе, были замкнуты на себя и подавленно молчали. Лишь один мужчина бегал по камере, что-то возмущённо выкрикивал, "гнул пальцы" и грозился "найти управу" на беспредельщиков. Кричал, что "те ещё узнают, с кем связались!"
