Сигареты можно попросить у парней, тут сто метров до КПП. Осмотрев себя, принимаю решение, что остывать буду под холодным душем. Заодно смою с себя пот и пыль этого дня.
Подавив желание сразу пойти в медблок, поднимаюсь к себе. Скидываю грязную одежду на диван. Босиком в душ. Упираясь в стеклянные стенки кабинки ладонями, подставляю спину и голову под холодные струи. Тело остывает, а вместе с ним и моя ярость. Как надолго меня хватит, не знаю. Все будет завесить оттого, что я увижу и что пойму.
Надев на себя чистую футболку и штаны, спускаюсь в медблок. Паша просил не ругать сильно, я и не собирался. Просто так не стала бы она сбегать в ночь и нестись на базу. У Игоря открыта дверь, док стоит у окна и курит. Вхожу в кабинет, ищу взглядом Есению. Док видит меня в отражение окна, поворачивает голову.
- Она в процедурной, - выбрасывая окурок в окно, произносит он.
– Игорь, окурки собери во дворе и выброси в урну, - я не срываюсь на нем, просто терпеть не могу свинства, которое люди устраивают вокруг себя.
- Извини, задумался.
Оставив его наедине со своими мыслями, иду в процедурную. Тихонько толкаю дверь. Свернувшись калачиком, Есения лежит на кушетке, на ногах бахилы, ладони под щекой, на щеках невысохшие дорожки слез, плакала и так уснула.
И вот как мне тебя допрашивать?
Запрещая ярости расползаться по венам, делаю глубокий вдох. Еще один. Зря стоял под холодной водой? Получается закамуфлировать и спрятать эмоции за внешней стеной спокойствия. Подхожу к кушетке. Надо будить, нечего ей здесь спать. В любой момент может кто-то заглянуть. Всхлипывает во сне, а меня опять волной гнева накрывает, легкие разъедает, не подучается втолкнуть в себя воздух.
Еся… девочка моя красивая…
Что у тебя случилось?..
Кто обидел?..
Не расскажешь ведь… а я все равно узнаю…
Пздц тому, кто тебя обидел!
Позволяю себе залипнуть на ней, но как только изображения в голове становятся порочными, а член в штанах выразительно вырисовывается, торможу себя и трогаю ее аккуратно за локоть. Если бы знал, что не проснется, отнес бы к себе на руках.
- Еся, просыпайся, - голос проседает, но она спросонья не улавливает. Распахивает свои волшебные глаза, в которых я тону как пацан, пугается.
- Аслан Зафарович, вы меня ругать будете? – первое, о чем спрашивает.
«Целовать» - вертится на языке, но ей об этом не обязательно слышать.
- Я Игорю Николаевичу приехала помочь… - садится на кушетке, выпрямляется, а меня топит в незнакомых ранее эмоциях. Хочется спрятать ото всех, чтобы ее хрупкость и нежность никто не посмел растоптать.
- Завтра обязательно поможешь, а сейчас мы идем спать, - добавляю взгляду и голосу строгости.
- Я не хочу спать, - оправдываясь, усердно мотает головой. – Я только на минутку прилегла, сама не поняла, как уснула.
- Поднимешься ко мне, там еще раз приляжешь на минутку и уснешь, - категорично. – Организм не простит тебе насилия над ним.
- К вам? – испуганно хлопает глазами. Из всего сказанного она только это уловила?
- Наверху есть спальня с нормальной кроватью, - поясняю я. – Проспишь всю ночь на кушетке, завтра мышцы будут болеть.
- Не будут.
- Есения, или ты идешь за мной, или я тебя туда отнесу, - предупреждаю. Понимает, что не шучу, но все равно пытается отказаться:
- Да я не хочу спать…
- Домой тебя отправить? – задаю вопрос и наблюдаю за реакцией, а она есть. Бледнеет, в глазах плещется паника.
