Сто историй любви Джульетты - страница 28

Словно почувствовав, что я за ним наблюдаю, Себастьен окидывает взглядом причал. Наши взгляды на мгновение встречаются.

На моем языке мгновенно расцветает сладость, словно тоска по прошлому и любовь, перебродившие в теплое медовое вино. Я задыхаюсь от вкуса, одновременно знакомого и нового. И вдруг вспоминаю: я почувствовала ту же сладость в «Ледяной выдре», но думала, что это уникальная особенность местного пива, которым меня угостила Бетси. Тот же вкус коснулся моих губ в книжном магазине, просто я слишком отвлеклась на стычку с Себастьеном и не обратила внимания. По-моему, такое случалось и раньше, до Аляски. Странно.

Себастьен прижимает пальцы к губам и на мгновение закрывает глаза, будто смакуя.

Тоже почувствовал вкус медового вина?

Я чуточку влюбляюсь в эту вероятность и попадаю под очарование человека, который наполнил своей песней весь порт, который раньше меня знал, что я приду за своими книгами, с которым я чувствую незримую связь, хотя мы едва знакомы.

Жаль, что я не могу подняться на борт «Алакрити» и спросить прямо, что все это значит. Подозреваю, он знает гораздо больше, чем хочет показать, и, возможно, отталкивает меня именно по этой причине.

Когда Себастьен открывает глаза, я поднимаю над головой «Искусство написания романов» и шепчу одними губами:

– Спасибо.

Он бросает на меня самый грустный взгляд на свете и кивает, затем поворачивается и отдает приказ сниматься с якоря.

Прошла неделя, а я все еще думаю о ней.

Темное, словно плащ вурдалака, небо, двадцать градусов ниже нуля, холодный ветер… «Алакрити» яростно качается на волнах. Мне следовало бы уделять больше внимания экипажу и сложностям с ловушками. Мы уже семь дней в море, добыча обратно пропорциональна силам, потраченным на выживание в штормовых условиях, а мои мысли постоянно возвращаются к Элен.

– Капитан?

В дверях рулевой рубки стоит Колин. По-видимому, он обращается ко мне не в первый раз.

– Что случилось, Меркульеф? – Я делаю вид, что ничего не произошло.

– Пиньерос послал сказать, что есть свободная койка. Он может встать на вахту, если вы хотите немного вздремнуть.

Я отмахиваюсь, зная, что все равно не усну, пусть лучше поспит кто-то другой.

– Все нормально.

– Точно? – переспрашивает Колин. – У вас какой-то усталый…

Я впиваюсь в паренька таким взглядом, что он замирает, как олень в свете фар. Прием запрещенный, но ничего не поделаешь: я как натянутая струна, и нужно выгнать его из рубки.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, раз уж все равно пришел?

– Нужно найти способ разорвать круг, – бормочу я.

– Что вы сказали, сэр?

– Ничего, – отвечаю я. – Вообще-то мне бы не помешало немного кофеина.

– Вас понял, капитан.

Колин скрывается за дверью, а несколько минут спустя приносит свежий кофе и оставляет меня в покое. Наедине с бушующим морем и такими же неспокойными мыслями.

Джульетта… Джульетта… Джульетта…

Военно-морская база Перл-Харбор, Гавайи, октябрь 1941 года

– Извините, – обращаюсь я к библиотекарше в голубом платье в белый горошек.

Она стоит ко мне спиной, хотя в комнате больше никого нет.

– Я хотел вернуть книгу…

Она оборачивается и смотрит мне в глаза. На губах возникает знакомый вкус медового вина, и я застываю. Это она.

– Закройте рот, лейтенант, муха залетит, – смеется девушка, отложив стопку книг, и направляется ко мне, покачивая бедрами.

Я загипнотизирован этим движением. Мне удается закрыть рот, только когда она оказывается прямо передо мной.