Переплывая через небольшую речонку, которая, по-видимому, явилась естественной границей между двумя смежными государствами, мы были встречены огромной толпой негров, которые, казалось, хотели отбить нас от наших настоящих владельцев, но после довольно продолжительных переговоров они, как видно, сговорились, и дело кончилось тем, что к нашим неграм присоединился еще довольно значительный отряд новых встречных негров, в сопровождении которых мы тронулись дальше.
Вскоре мы пришли к довольно обширной пустыне и здесь сделали продолжительный привал, во время которого негры наполняли водой многочисленные фляги из тыквы или глины и собирали различные съедобные коренья и плоды.
Покончив с этими приготовлениями, мы вступили в пустыню. Нас ужасно поразил безотрадный вид этой бесплодной песчаной равнины, где на всем громадном ее протяжении не было видно ни единого кустика, ни малейшего пучечка травы, ничего, кроме однообразного сыпучего песка, столь легковесного, что при малейшем движении он взлетал вверх и подымал громадные облака тонкой, светлой пыли; ноги наши уходили так глубоко в этот песок, что мы с трудом выгребались из него, волоча одну ногу за другой. Но зато, когда настала ночь, мы были вполне вознаграждены за этот утомительный путь: не было надобности разводить костры, так как в этих местах не было никаких хищников, а главное, не было никаких москитов и других насекомых, так что мы могли беспрепятственно предаться сладкому сну и столь необходимому для нас отдыху. Поутру мы встали настолько подкрепленные и бодрые, что на этот раз могли почти весело продолжать свой путь.
Проходя по пустыне, мы видели много слоновых клыков, но слонов не встречали; оставалось только предположить, что сами слоны погибли при переходе через пустыню.
Но наши запасы воды истощились раньше, чем мы успели выбраться из пустыни, и мы испытывали страшные муки, идя под палящими, почти вертикальными лучами солнца в течение целого дня. Ночь также принесла нам мало облегчения, так как жажда продолжала мучить нас и ночью, а на следующий день, когда силы наши стали окончательно изменять, и мы уже обсуждали вопрос, не лучше ли лечь и предоставить нашим погонщикам приколоть нас и тем положить конец нашим мучениям, мы вдруг пришли к реке, которую, видимо, с большим старанием искали наши негры. Здесь все мы утолили свою жажду и остались отдыхать на берегу весь день, что для нас всех было крайне необходимо, так как даже сами негры были столь же измучены и истощены, как и мы. На следующее утро мы переправились через реку и углубились в лес; но так как лес этот тянулся по возвышенной местности, то москиты не так беспокоили нас, как на низменных местах побережья. Во все время нашего перехода лесом мы питались исключительно мясом птиц и животных, которых негры били с удивительной ловкостью своими копьями и стрелами.
Когда мы прошли лес, то вышли на большое открытое пространство, густо усеянное небольшими селениями и деревеньками, расположенными на расстоянии нескольких миль друг от друга. Каждая из этих деревень была окружена полями гвинейской пшеницы и кое-какими мелкими посадками. По пути мы весьма часто натыкались на группы негритянских хижин, покинутых их обитателями и наполовину разрушенных. Раньше, когда мы шли по побережью и до самой пустыни, мы нередко видели у туземцев европейское огнестрельное оружие, теперь же никакого иного оружия, кроме лука, стрел и копьев, в руках туземцев не видели. Проходя через какое-нибудь селение или деревню, мы каждый раз бывали окружены толпой любопытных, но вовсе не недоброжелательных людей, которые разглядывали нас, как диковинных зверей или птиц.
