- Да-да... Не переживай. Просто... Я задумалась над твоими словами.
Отворачиваюсь, чтобы не смущаться. Не привыкла лезть в чужую жизнь.
- Спрашивай. Только на меня посмотри, - взгляд обратно возвращаю. Как ему удается все так просто и непринужденно? А затем он подбадривает: - давай, я не кусаюсь.
- У тебя произошло что-то серьезное? Судя по... ммм... твоим последним высказываниям...
- Да, - отрывисто рассекает пространство. - Это перевернуло мою жизнь.
- Может, расскажешь?
Красивый он мужчина. Статный, добрый, отзывчивый. Но не мой. Раненое сердце и так захлёбывается в крови от собственной скорби, но не пропустить через себя его боль я просто не могу. Вместе с ним тоскую. Горю и мучаюсь, когда вижу, что пытается улыбаться, а глаза рвут все границы спокойствия и напускного равнодушия. Трясет его. До сих пор мучительно бьёт, как и меня.
- Тебе достаточно того, что происходит в твоей жизни, Диана. Когда все наладится, может и поговорим.
- Я не знаю, как все может наладится, - хмыкаю через силу. - На самом деле, и сейчас нормально.
- А будет хорошо. Я знаю. Мы приехали.
Огромный зонт, спасающий от проливного нескончаемого дождя, широкие двери, шикарное здание и большой холл. Люди, одетые с иголочки. Мэтью, о чем-то толкующий с портье. Лифт, уносящий на вершину. Узкий коридор, ещё одна дверь и, наконец, моя квартира.
Здесь просторно, красиво и дорого. Непомерно дорого. С неприкрытым осуждением сверлю взглядом мужчину, вносящего следом мои вещи. Харрингтон только лениво пожимает плечами, тормозит чемодан у стены и сам же спиной на нее откидывается.
- Зачем? - одно слово, но тяжелым грузом легло между нами.
- Моя квартира этажом выше. Хочу, чтобы ты была под присмотром, умница. И не спорь.
Складываю руки на груди. Сопротивляюсь сердцем, но умом понимаю, что так правильно. Что мне нужна помощь. Что у меня внутри растет ребенок. Поэтому нехотя соглашаюсь.
- Спасибо, - шепчу задушенно, - я отдам. Понимаю, что никогда с тобой не смогу рассчитаться за все, что ты сделал. Но сколько получится - все отдам. Правда... Спасибо, Мэт. Я не знаю, что бы делала без тебя...
Пара широких шагов, и крепкие руки снова на моих предплечьях. Серые глаза удивлённо пробегают по застарелым шрамам, которые обнажил закатавшийся рукав пальто и свитера. Лихорадочно одергиваю ткань, но Мэтью не отпускает.
- Думаю, что ты расскажешь мне не меньше, когда нам придется излить друг другу душу.
И больше ни слова. Ни расспросов, ни привычного обвинения и непонимания. Только полноценное принятие.
- Я оставлю тебя. Располагайся и отдыхай, если что - звони, - мужчина отстраняется и пристально смотрит мне в глаза. - Серьезно, Диана.
- Поняла, я. Поняла, - улыбаюсь. А параллельно ловлю зарождающийся где-то внутри живота сжимающийся ком, пророчащий очередной рвотный позыв. Токсикоз мучает уже меньше, но если я голодная, то меня неизменно стошнит. Собственно, как и сейчас.
- Что-то болит? Ты какая-то бледная, - тревога. Тревога. Тревога.
- Нет-нет, все хорошо, - лихорадочно сглатываю слюну, чтобы не опустошить и так пустой желудок перед Мэтом. - Просто утомилась с дороги. Поэтому, если ты не против, то я хотела бы отдохнуть.
- Конечно. Высыпайся и ни о чем не думай, - мужчина пятится к выходу, - завтра введу тебя в курс дела, а в понедельник отвезу на работу. Там уже по ходу дела разберемся.
- Хорошо.
Прощаемся. Как только входная дверь закрывается, бросаюсь по наитию к предполагаемой ванной. Вода, желчь и скудный обед вышли наружу, оставив меня перед унитазом - мокрую, трясущуюся и разбитую.
