Всего несколько минут из долгого вечера чревоугодия и выпивки потребовалось Каупервуду чтобы заинтересовать Коула, получить его согласие передать Гривсу и Хеншоу пожелание снова обратиться к Каупервуду. По мнению Коула, Каупервуд в Лондоне может найти лучшее применение своим силам, чем в Чикаго, и в таком случае он будет рад выслушать подробности инвестиционного плана, который мог быть представлен потенциальным инвесторам.
Не менее удовлетворительным был и разговор с Эдвардом Бингемом, у которого Каупервуд выудил кое-какую полезную информацию о Брюсе Толлифере. Судя по словам Бингема, Толлифер в настоящее время пребывал в жалком состоянии. Хотя когда-то он был человеком с отличными связями в обществе и обладал кое-какими средствами, сегодня у него отсутствовало и то и другое. Еще не утративший мужскую красоту, он выглядел потасканным и потрепанным. До недавнего времени ходили слухи, что он связан с картежниками и другими лицами сомнительной репутации, большинство тех, кто знал его раньше и симпатизировал ему, фактически вычеркнули его из списка знакомых.
С другой стороны, Бингем должен был отдать Толлиферу должное – в последние месяцы тот вроде бы предпринимал попытки исправиться. Например, сейчас он жил скромно один в так называемом клубе холостяков «Альков» на Пятьдесят третьей улице, а время от времени его можно увидеть в лучших ресторанах. По мнению Бингема, Толлифер искал одно из двух: либо устроиться при богатой женщине, которая будет рада платить ему за те услуги, которые он сможет ей оказать, либо найти себе работу в маклерской фирме, где его прежние светские связи могут счесть достойными некоторого жалованья. Это критическое заключение со стороны Бингема вызвало у Каупервуда улыбку, потому что именно в таком состоянии он и рассчитывал найти Толлифера.
Он поблагодарил Бингема, а когда тот ушел, позвонил в «Альков» Толлиферу, который в этот момент лежал полуодетый и с мрачными предчувствиями ждал пяти часов, собираясь отправиться в один из своих круизов, как он сам это называл, – поисков в ресторанах, клубах, театрах, барах, где он может обменяться приветствиями со старыми приятелями и таким образом восстановить некоторые старые дружеские отношения или завязать новые. Часы показывали три, а за окном стоял ветреный февральский день, когда он с недокуренной сигаретой в руке вышел в коридор ответить на звонок Каупервуда. Волосы у него были растрепаны, а домашние туфли стоптаны до дыр.
– Говорит Фрэнк Каупервуд, – услышал в трубке Толлифер. Он весь напрягся, потому что это имя несколько месяцев не сходило с первых страниц газет, но взял себя в руки.
– Слушаю вас, мистер Каупервуд, чем могу служить?
Голос Толлифера представлял собой смесь чрезвычайной осведомленности, вежливости и готовности выполнить все, что у него попросят.
– У меня есть одно предложение, которое может вас заинтересовать, мистер Толлифер. Если вы сможете зайти в мой офис в «Нидерландах» завтра в половине одиннадцатого, я буду рад вас видеть. Так могу я вас ждать в это время?
Голос Каупервуда, как заметил Толлифер, нельзя сказать, чтобы звучал начальственно по отношению к подчиненному, но в то же время в нем слышалась командная, приказная нотка. Толлифер, невзирая на собственную высокую самооценку, почувствовал крайнее любопытство и немалое волнение.
– Конечно, мистер Каупервуд, я приду, – без промедлений ответил он.
