Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1 - страница 18
Как на поле колышущийся колос,
И попросить их за больную мать.
Нередко крыльями они касались
Моих горящих от восторга вежд,
Нередко мой простертый в небо палец
Касался ослепительных одежд,
Нередко постигал я даже пенье
Их на Эдема чистом языке,
Нередко жаркое прикосновенье
Друзей небесных чуял на щеке!
Потом исчезло всё, повязкой черной
Перевязала Явь мои глаза,
Познанья человеческого вздорный
Открылся путь и злобная слеза…
И только много, очень много позже
Мне Ангела послал и наяву
Отец Небесный на земное ложе,
И с ним уже полжизни я живу.
Бескрылый он, и смертный, и опальный,
Как я, на проклятой Отцом земле.
Но скоро край оставим мы печальный
На радужном небытия крыле!
Мои друзья
Немного у меня друзей на свете,
Но все они крылатые зато,
Все в Новом перечислены Завете,
И не забыт Спасителем никто.
Мои друзья – святые Херувимы,
Архангелы, всё воинство небес:
От первых дней они мне были зримы,
Пока в дремучий я не скрылся лес.
Мои друзья – клубящиеся тучи,
Овец небесных тихие стада,
Плывущий по лазури храм могучий,
Скользящий сам не ведая куда.
Мои друзья – подоблачные птицы,
Орлы вершин и горлинки полей,
Журавль, перекрыляющий границы,
И серый под окошком воробей.
Но больше всех люблю я в бездне синей
Парящие в безбрежность паруса:
Они мне в сердце расплавляют иней,
Они мне обновляют чудеса,
Они мне мысли устремляют к Богу
И смысл какой-то жизни придают, —
И снова ищешь для себя дорогу
И для души изъязвленной приют.
1932
Танец
Я скорбящая монада,
Ничего мне уж не надо!
Слово вещее награда
Мне на дне кровавом ада,
Слово русское, простое,
Всем понятное, живое,
Голубое, золотое,
В рубище самом святое.
И когда оно струится,
Райская я только птица,
Золотая мира спица,
Что юдоли не боится.
И пока оно душисто
И, как снежный саван, чисто,
Жизнь моя еще лучиста,
Как небесные мониста.
И никто не может слово
Обезглавить мне сурово.
Слово – вещая сирена,
Брызги радужные, пена,
Слово – снежная морена,
Ключ бессмертья, Гиппокрена.
Кто словами лишь живет,
Не испытывает гнет,
Для того и эшафот —
Вечности лазурный рот.
Я скорбящая монада,
Я словесная менада,
Ничего мне уж не надо!
Сказка о бабушке и внучке
В землю вросшая избушка
Где-то есть в степи.
В ней столетняя старушка
С шавкой на цепи.
Но милее шавки внучек,
Маленький такой,
Что овечек он от тучек
Отличить порой
Не умеет в чистом поле.
Солнце ж и луну
За попа в лучистой столе,
Подойдя к окну,
Принимает и, колени
Преклоня, глядит,
И боится всякой тени,
Что к избе бежит.
Словом, глупый был ребенок,
Бабка не умней:
Та уж от святых иконок
Тысячи ночей
Не отходит, хоть боится
Маслица зажечь,
Хищная в степи чтоб птица
Не могла притечь.
А в степи ее немало,
Привалило, страсть,
От великого до мала
Пожирает пасть.
Что за пасть? А кто запомнит
Все их имена?
Ведь народец в избах темный,
Царь же Сатана
Сто имеет всяких кличек,
Сущность же одна!
Крылышек же, как у птичек,
Нет, чтоб из окна
Улететь за сине море.
Ну, вот и сидишь,
Мыкаешь земное горе
Меж сожженных крыш.
Были красных, белых шайки,
Черный был Махно,
Пулеметы и нагайки,
Но уж так давно!
Были немцы, австрияки,
Грабили на всех
Эти языках вояки,
Так что плач и смех.
Но теперь уж взятки гладки,
Шавка что за суп?
Ни одной нет в поле грядки,
Вшивый же тулуп
Дедушкин для генерала
Унесли. Что взять?
Некого погнать за рало,
Черную печать
Посадили на ворота…
Знайте, мол: тут Смерть!
Ни одна с тех пор уж рота
Не глядит за жердь.
Стало хорошо, спокойно,
Словно всё опять
Православно и пристойно,
Как при букве ять.
Похожие книги
В настоящем издании представлено поэтическое наследие поэта Анатолия Гейнцельмана (Шабо, 1879 – Флоренция, 1953), прожившего большую часть жизни в Италии (главным образом, во Флоренции). Писать стихи Гейнцельман начал еще в конце XIX в. и в 1903 г. в Одессе опубликовал первую книгу, так и оставшуюся в России единственной. Находясь в стороне от литературных кругов русской эмиграции, Гейнцельман продолжал писать, по его словам, для себя и для жены,
В настоящем издании представлено поэтическое наследие поэта Анатолия Гейнцельмана (Шабо, 1879 – Флоренция, 1953), прожившего большую часть жизни в Италии (главным образом, во Флоренции). Писать стихи Гейнцельман начал еще в конце XIX в. и в 1903 г. в Одессе опубликовал первую книгу, так и оставшуюся в России единственной. Находясь в стороне от литературных кругов русской эмиграции, Гейнцельман продолжал писать, по его словам, для себя и для жены,
Современный детектив с элементами триллера, повествует о серийных преступлениях, происходящих в небольшом приморском городке. Главная героиня, следователь Александра Савельева расследует загадочные, похожие на ритуальные убийства молодых девушек. Вся следственная команда находится в напряжении: неужели они столкнулись с серийным убийцей? Он слишком умен, чтобы оставлять зацепки, отпечатки или следы ДНК, и следователям остается только теряться в д
Амалия – психиатр из Новосибирска, ей почти 30, она одинока, отношения с токсичной мамой тоже не ладятся. Но есть то, что отличает ее от сотен тысяч женщин с похожей ситуацией – она помнит, что пришла на Землю из другого мира с миссией найти настоящую любовь. Амалию раздражает гравитация, физическое тело и пробки, а еще не интересует никто из мужчин, кроме далекой школьной влюбленности. Дедлайн в один год вынуждает действовать, она понимает, что