– Какая красота! Вот бы нарисовать. Но я не успею даже начать.
– Ничего нет красивее тебя, Алёна! И я люблю тебя!
Девушка растерялась, так неожиданно это прозвучало. А главное, в момент буйства красок, завораживающих, отправляющих в чудесное путешествие в волшебный мир флоры и фауны. Как будто она, эта природа, присоединяется к сказанному.
– Ничего не говори. Просто знай, что у тебя есть я. Молчать больше не могу. Да и зачем? Это же так очевидно – я тебя люблю. С первого взгляда, с первой секунды. И с каждым днём всё больше и больше. Я не тороплю тебя, готов ждать хоть всю жизнь.
Он сел перед ней, заглянул в её испуганные глаза.
– Я никогда не причиню тебе зла. Верь мне. Можно тебя поцеловать?
Молчание – знак согласия. И Вадим поднял Алёнку вместе с пледом, как куклу, и нежно-нежно прикоснулся к её губам. И ей, вдруг, тоже захотелось его поцеловать, что она и сделала. И тогда уже бравый капитан, прижав свою любимую к груди, стал целовать её по-настоящему, держа на весу. Донёс Алёну до машины, посадил к себе на колени, и не мог уже оторваться от её губ, таких сладких, таких нежных, таких беззащитных.
День рождения отметили дома. Веселились от души. Только Алёшка, поняв кто для Алёны Вадим, напился и пытался «набить морду этому старому морскому волку». Получилось смешно, и папа Серёжа увёл его спать, чтобы он уж совсем не опозорился. А Вадим раскрылся с ещё одной стороны, он хорошо играл на гитаре. И они с папой Сергеем по очереди показали целый концерт. И так здорово это у них получилось. И все понимали, что этот просоленный морской капитан играет только для своей Алёны. Да он всё делает только для неё.
Улетал Вадим следующим вечером. Он был в морской форме, ему сразу с самолёта надо было куда-то по службе. Обнимая свою светловолосую, зеленоглазую колдунью, он шептал ей какие-то слова, совершенно не отражающие ту гамму чувств, бушующих в его груди. Нет таких слов, не придумали…
– Если бы ты знала, что творится в моей душе. Остаться я не могу, ремонтные работы для нас, как отдых. А потом сразу в поход. Мы можем не увидеться почти год. На одно только надеюсь – услышать от тебя да.
Алёнка заглядывала в его карие глаза, такие добрые, такие несчастные сейчас. И обнимала своими тоненькими ручками этого большого, ставшего ей близким, человека. Она, пока, ничего не могла ему сказать. Просто не знала, что нужно говорить. Ей очень не хотелось с ним расставаться.
– Вадим, я буду ждать тебя. Через год закончится моя учёба. Жизнь покажет, что будет дальше. А пока мне так не хочется, чтобы ты уезжал.
Они стояли перед выходом на взлётную полосу. Уже несколько раз объявляли посадку. И повторили ещё раз.
– Ну всё, моя родная девочка. Береги себя, – крепко поцеловал и ушёл, не поворачиваясь.
Дома её ждала мама. Она уже не могла молчать.
– Алёна, ну так же нельзя. Мы же извелись все. Ну хоть что-нибудь у тебя есть нам сообщить? – как-то по-еврейски начала она. – Бабуля пол аптеки корвалола уже выпила. Не молчи!
– Мамочка, я сама не знаю ничего. Пусть пройдёт время. Не мучай меня сейчас. Мне надо разобраться, расставить всё по полкам. В данный момент в моей душе сумбур и неразбериха.
Вышла бабушка. В руках у неё была красиво оформленная коробка. Подарок.
– Я забыла отдать тебе вчера, внуча. И вон тот букет, жёлтые тюльпаны с ирисами. Это Колька принёс от Артёма днём, просил передать. А я закрутилась. Моя любимая девочка, что-то ты плохо выглядишь. Иди отдыхай.
