Она снова перевернулась на другой бок. «Вот только у кого их занять?»
В двух банках, в которых у нее были открыты кредитные карты, ей отказали в предоставлении многомиллионного кредита без залога. После того как Центробанк задрал ключевую ставку до небес, банки стали с осторожностью выдавать новые кредиты, опасаясь, что клиенты не потянут выплаты таких огромных процентов.
Обращаться к друзьям и знакомым – тоже не вариант.
Она не могла припомнить, чтобы кто-то из друзей или хороших знакомых мог похвастаться большой кубышкой, из которой можно было спокойно вынуть несколько миллионов рублей и дать в долг жене раненого участника СВО.
«А может, все-таки позвонить утром Портнову? – в голову вновь влезла мысль, которую она весь вечер гнала прочь. – Ведь он же сказал мне, что если будет нужна его помощь деньгами или связями, то я могу обратиться, – мысль упрямо не хотела уходить из головы Татьяны. – Ладно. Утро вечера мудренее. Надо постараться заснуть, а с утра на свежую голову окончательно решу», – Татьяна повернулась на спину и начала дышать, используя способ дыхания «4–7–8», который помогал ей снять напряжение и быстро заснуть.
* * *
Самое плохое, что может произойти с человеком, так это стать навсегда недееспособным и зависеть от других людей.
Ощущение своего бессилия перед сложившимися обстоятельствами, где даже отправление естественных надобностей невозможно без помощи других людей, угнетало Олега сильнее всего.
Действие наркоза уже давно прошло, а сон так и не шел.
Глядя в тканевый потолок, Олег крутил в голове одну и ту же мысль: «А вдруг врачи не смогут спасти его ногу, и тогда только один вариант – ампутация выше раздробленного колена… Ну, не я первый и не я последний, кто после СВО будет жить с протезом. Главное, жив…» – пытался мысленно успокоить самого себя Ракитин.
В палату зашла медсестра, держа в одной руке стойку капельницы, а в другой иглу-бабочку с катетером.
Она уже ставила капельницу Ракитину несколько часов назад, но он так и не решился тогда спросить ее имя, хотя слышал, как соседи по палате обращались к ней, используя ее позывной «Гроза».
Она подошла к койке Ракитина.
– Опять капельница? – на всякий случай спросил Олег.
– Давай руку, – «Гроза» присела на край койки и быстрым отточенным движением затянула резиновый жгут выше его локтя. – А теперь кулаком поработай.
Ракитин несколько раз сжал и разжал кулак. И хотя свет в палате был приглушенным, медсестра сразу попала в вену.
«Никакая она не «Гроза», – подумал Олег, глядя в ее красивые глаза поверх медицинской маски.
– Как капельница закончится, сам не вытаскивай. Я приду и все сниму, – медсестра встала с края медицинской койки.
– А сейчас какое время суток? – поинтересовался Олег.
– Ранее утро, – ответила «Гроза». – Ты в туалет не хочешь?
– Пока нет, – соврал Ракитин.
– Ты не стесняйся. Это естественный процесс, – ее глаза поверх маски подсказали Ракитину, что она улыбнулась. – Я сейчас санитарку пришлю с судном. Пока будешь лежать под капельницей, может, надумаешь.
– Разрешите обратиться, – Олег все же решился узнать ее имя.
– Ну, что еще? – медсестра обернулась к Ракитину.
– Не знаю вашего звания, поэтому решил узнать хотя бы ваше имя… если, конечно, это уместно.
– Меня зовут Екатерина, но лучше ко мне обращаться, используя мой позывной «Гроза».
– Как у Островского, – Олег вдруг вспомнил школьную программу по литературе.
