– Господин Баталов! Мы к вам! – начал рыжий. – Ой, а что это у вас за странная кровать такая? И почему вы в веревках?
Пришлось коротко объяснять мою методику излечения, попутно выясняя имена посетителей. Сослался на то, что принял морфий, голова кружится. Рыжий оказался тем самым Славкой Антоновым, что организовывал для меня сбор средств. Высокий представился Емельяном Винокуровым. И вот он начал выпытывать у меня детали насчет спины, рвался даже осмотреть крестец. Прирожденный врач. Отказался. А вот от денег отказаться не смог. Мне их впихивали очень активно, рассказывая про участие не только медицинского факультета, но и физиков с химиками, биологов.
– Сто сорок два человека сдало! – хвастался Антонов. – Всего собрали двести одиннадцать рублей! Господин Баталов, вас очень ценят на кафедре, профессора Емельянов и Де Гирс пожертвовали по десятке каждый! Представляете?
Представляю. Цены я уже немного изучил в ходе экскурсии. Фунт картошки – полторы копейки, свеклы – три. Хлеб был очень дешев, а вот мясо и деликатесы – дорогие.
– Зато из администрации не сдал никто, – желчно произнес Винокуров. – Царские прихвостни!
– Емеля, ты что! – испугался Славка. – Не мели языком! Знаешь, сколько доносчиков на факультете…
– Плевать! – рубанул рукой «Раскольников». – С каждым посчитаемся, когда придет время!
– Господа студенты! Пожалуйста, составьте мне поименный список жертвователей, – прервал я опасно повернувший в другую сторону разговор. – Как только встану на ноги – в буквальном и переносном смысле, – я с каждым расплачусь.
Список у Антонова был. Я его бегло просмотрел и удивился тому факту, что среди жертвователей были и дочери Евы, хотя в университет женщин не принимали. Может, из медсестер на медицинском факультете? Его, кстати, Антонов и Винокуров между собой называли «медичкой».
Студенты откланялись, а я, засунув деньги в тумбочку, принялся опять ждать слугу. Уже полночь близится. Где же Кузьма?
Слуга пришел за полночь. Пьяный в дымину. Просто в ноль. Покачиваясь, он стоял в дверях, пытаясь что-то сказать. Выходило плохо.
– Ты где был? – начал я, отворачиваясь. Шибало от помогайкина будь здоров.
– Там, – коротко ответил Кузьма, показывая пальцам себе за спину.
– А почему так долго?
Слуга икнул, пожал плечами.
– Пил?
– Что это? – Кузьма заинтересовался моей новой кроватью, попытался сфокусировать взгляд.
– Отвечай, пил?
И зачем я веду этот дурацкий разговор? Ясно же, что напился и пьян.
– Ладно, скажи, массажиста нашел мне?
– Ик.
Сейчас упадет. А я даже помочь ему ничем не могу. Хозяйку кликнуть? Так все спят уже, третий сон смотрят.
– На… наш… Да!
Кузьма покачнулся, но удержался за притолоку.
– Когда придет?
– Завтра, после обеду. Ли Хуйян.
Слуга засмеялся, показывая руками возле своего паха мужской половой орган.
– Ладно, иди проспись…
Я тяжело вздохнул. Боль в спине меня просто изматывала. Ну и как тут заснуть? Хотел бы я быть Кузьмой. Лег и отрубился. Как там было в «Бриллиантовой руке»? «На его месте должен был быть я!» – «Напьешься – будешь!» Может, действительно выпить чего на ночь? Правда, где взять, неизвестно. Да и заменять морфий водкой или вином так себе идея.
В итоге спал ужасно. Только заснешь – укол боли, неловкий поворот в кровати, и вот уже опять таращишь глаза в потолок. Читать при свечке – глаза ломать, керосиновую лампу Кузьма куда-то уволок. Эх, лишь бы дождаться эры электричества! Ведь уже совсем на пороге.
