Столпник и летучие мыши - страница 10

– Что ж, так бывает. Иногда человек не видит того, что находится у него перед глазами.

Обхватив себя руками, Симеон поглядывал на сестёр недоверчиво. Всё происходящее с ним выглядело весьма неправдоподобно. Он подумал, что спит в каменной ложбинке на столпе и возблагодарил Господа за чудесный сон. Ему хотелось запомнить все детали видения, чтобы потом, после пробуждения, было о чём вспоминать: и мрачные пещеры, и чудных девушек, и стол, полный снеди, и невиданную Книгу.

А Книга жила собственной жизнью. Листы снова взвихрились и опали. И снова Лили коснулась пальцем текста. Симеон, замерев, надул губы. Вдруг он ожил, прилип глазами к фолианту, налегая грудью на стол, прочёл уже не шёпотом, а в полный голос:

– Потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению. К филиппийцам, глава вторая, стих тринадцатый.

Лили положила тонкую руку на мужское плечо. Крепкие мышцы на спине в знак протеста заходили ходуном, освобождаясь от мягкой женской силы.

– Семён Филиппович, признайтесь, как на духу: вы хотите змея уничтожить?

– Да куда мне? Не богатырь, не сдюжу. Да и кладенца у меня нету. Ни меча, ни коня буланого, – продолдонил Неправедный зазубренный урок. – Да и не могу. Ить я послушник, монашествовать вознамерен.

– Вот именно. В Вашей воле как монашествовать, так и выйти из скита. Почему бы Вам не попробовать себя в ратном деле? Потом определитесь и с родом деятельности, и с карьерой. Сейчас главная проблема – змей.

– Говорю же тебе, милая девушка, не богатырь я, – заканючил Сёмка. Ему казалось, что лучше, чем кузнец из соседней деревни, никто с гадом не справится. Он опять хлопнул кулаком по столу. – Надо в соседнюю деревню идти, звать кузнеца на бой ратный. Вот кто настоящий богатырь! Одним пальцем подковы гнёт.

Неожиданно заговорила Фру. Шелковистый голосок ласково коснулся ушей. Но то, что Семён услышал, ему не понравилось.

– Он, конечно, богатырь, но трус первостатейный и для ратного дела не годится. Представьте себе воина, который испугался летучей мыши, заполз под лавку и пищал оттуда «чур меня, чур». Это я видела собственными глазами.

И пока Неправедный соображал, где это Фру могла увидеть кузнеца, ползущего под лавку, Мими взвилась, закружила вокруг Симеона, как ласточка, взмахивая рукавами-крыльями.

– Включите логику! Человек создан по образу и подобию Божьему? Да! Богу всё возможно? Всё! Правильно я говорю?

– Всё верно.

– Тогда откуда сомнения? Когда вы, Семён Филиппович, на гору лезли, что заявили монахам? Что вы чадо Божие, и что Он вас никогда не оставит.

Думы бывшего столпника с трудом ворочались, точно их пережёвывали и никак не могли пережевать беззубые челюсти. Только что полученные знания медленно подвигали монолиты канонических догм. И, наконец, Божьи откровения уложились-таки в черепной коробке Семёна. Он вскинул голову и внезапно для самого себя раскатисто грянул:

– Пр-р-р-равильно!

Камни в ответ загудели, птицы в вышине смолкли. Сверкнув резцами зубов, Лили по-мужски потёрла руки, как будто только что состряпала выгодную сделку. Приобняв за плечи сестёр, она энергично подытожила:

– Вот и хорошо! А теперь разрешите, Семён Филиппович, продемонстрировать наши хоромы. Уверена, что Вам у нас понравится. Будьте как дома и располагайтесь по своему усмотрению.

С этими словами она повела группу из «банкетного зала» наружу, а молодец подумал: «Что тут может понравиться? Пещеры как пещеры…»