– На костюм адидас, на фирменные кроссовки, на дорогую рубашку. Хотел выглядеть не как недоделанный второразрядник, а как мастер спорта. Хотя до мастера спорта ему было, как до полковника. Так ему и сказала Та, когда он пришел к ней переспать. Он так и сказал:
– Хочу с тобой переспать.
– Нет, – ответила она. Я сплю одна
– Я знаю, что на прошлой неделе ты спала здесь с барменом ресторана.
– Нет, я с ним не спала.
– Сказки, я подсматривал за вами через окно. Там занавеска была не полностью задернута.
– Да?
– Да,
– Тогда ты должен был видеть, что я с ним не спала, а трахалась. А ты, к сожалению, до сих пор не понимаешь этой разницы. Дорос до капитана, а разницы не понимаешь.
– Между чем и чем?
– Между сном и реальностью.
– Пойму, когда буду полковником, – сказал Оловянный.
– Ты никогда не будешь полковником, – сказала Та.
– Почему?
– Потому, что ты свинья.
– Я свинья?! – И Оловянный хотел провести ей удар в солнечное сплетение. Так это, правой между ребер. Но быстрая официантка взяла со стола утюг и нанесла сильный удар по руке боксера. На следующий день в ресторане она поставила Оловянному бутылку водки. Он ей сказал, что теперь руку могут отнять.
– Повреждены сухожилия.
– Ладно, – сказала она, – выпей, чтобы быстро срослись. Как у Ахилла.
– Он пил водку?
– Я ты думал, я налью тебе брусничного ликера. Или Белой Лошади?
– Нет?
– Нет.
– А когда нальешь?
– Когда оторву ноги.
– Ладно, буду ждать.
Оловянный хотел было протестовать, когда таксист повернул назад к вокзалу, но решил пока больше не спорить с Та. Может не пустить на свою хату. А так хотелось небольшого продолжения банкета. Всем хотелось. Ведь рестораны закрывались очень рано. Вроде бы:
– Только начинать надо в этом время. – А они уже закрывались. Представляете? Официанты снимали кассу в десять вечера.
Леньку они нашли недалеко от того места, где киллер упал в лужу мочи. Ведь не все подходили к стенке, как это положено мужчинам. Некоторые делали это, не доходя до стены дома. Тем более, здесь могли быть и женщины. А куда? Куда ходить в туалет после ресторана? Только во двор дома на противоположной стороне улицы. Ну, те, кто переходил улицу. А те, кто оставался, то и здесь был большой дом, где можно было сходить в туалет, а на не запирающемся большом балконе потрахаться.
Таксист сказал:
– Я такого обоссанного не повезу.
– Двойной счетчик, – сказала Та. Она помогала Сильвио тащить этого гада до машины. Оловянный принципиально отказался.
– Да мне легче пристрелить его совсем. – сказал он.
– Тройной, – сказал таксист. – И добавил: – И только в багажнике.
– Что?
– А то. Я обоссанных вожу только в багажнике. – И добавил: – И только за тройной счетчик. – Потом опять добавил:
– Да не беспокойтесь вы! Это Волга. У нее багажник специально для этого предназначен.
Та никак не могла поднять ноги Леньки. Она попросила Оловянного:
– Помоги. Не видишь, у меня уже сил нет после работы.
– Чирик, – сказал Оловянный из окна.
– Хуирик, – как обычно ответила Та. Оловянный понял, что спорить бесполезно. Пришлось поднимать Леньку Пантелеева в багажник Волги.
– У тебя водка есть? – спросил он Та. – Не пить – на руки полить. Нет, честно, его ссанье плохо пахнет.
– Своим полей, – только и ответила Та.
И они опять поехали.
Все вошли в квартиру.
– Задержись на минуту, – сказал Оловянный, Они вышли из дома, Оловянный осмотрелся.
– Вот задание, – сказал он и вынул бумажку. Сильвио хотел взять ее, но капитан смял бумажку и опять убрал в карман. – Я скажу на словах. Нельзя оставлять никаких улик. Конспирация. Ты понял?
