– Смотри-ка, а Шмакодявка качественно подходит к выбору врагов. Выбирает тех, кому она на один зуб. – Рядом с Грегори осторожно, чтоб не расплескать красную жидкость в стаканах, опустился на корточки Ровен. – Только клыки, только хардкор. А ты мне в укор ставил, что я, видите ли, ее Стопроцентными шмякнул. – Демон, неприкрыто наслаждавшийся наигранностью высказанного упрека, сунул один из стаканов в руки Грегори. Тот машинально взял его. – Полюбуйся. – Ровен чокнулся оставшимся у него стаканом со стаканом старосты и с шумом сделал глоток. – Пятнашка тоже не выдержал вида ее рожи. Гляди, как его колбасит. Аж шерсть повылезала. Если б не метка, тут бы давно уже реальная поганая волчара скакала.
Грегори мало что слышал из слов Ровена. Он был заворожен… полетом. Только так можно было назвать бег девчонки. Она скользила сквозь визжащую от страха толпу, огибая каждую фигуру по минимально возможной траектории. Короткое отклонение одного плеча назад – буквально на пару миллиметров, – чтобы вписаться в зазор между двумя голосящими девушками, нырок под локоть парня, в панике размахивающего руками, резкие рывки в обе стороны, словно по поломанной змейке, в рассчитанном маневре ухода от столкновения. Без сомнения, она изо всех сил уносила ноги от Пятнашки, но в то же время ее сознание не было окутано паникой. Грегори знал это совершенно точно, потому что в тот короткий миг, когда Аркаша только собиралась оттолкнуться от их стола в новом прыжке, он видел ее лицо. И это было вовсе не лицо умирающего от ужаса, сквозь туман застилающей разум паники понимающего, что опасность настолько близко, что может лизнуть пятки. Нет, иная картина застыла в тонких чертах: сосредоточенность и осознание каждого следующего действия. Воплощение осмысленного отступления.
Грегори, не глядя, протянул руку и вцепился в Ровена. Демон смолк, позволяя старосте воспользоваться своим плечом как опорой.
– Ты это видишь?
– Что? – Ровен выпрямился и негодующе охнул, когда пятерня Грегори с глухим хлопком опустилась на его макушку.
– Гляди. – Грегори повернул голову демона в сторону действа.
К ним приблизился Александр и молча встал рядом.
Грохотали откинутые в стороны столы, попискивали отброшенные с дороги студенты, яростно рычал Пятнашка, преследуя маленькую юркую фигурку.
Грегори скосил взгляд, оценивая выражение лица Ровена, затем посмотрел в сторону Александра. Все верно. Он не ошибся, потому что стоящие рядом с ним разделяют его изумление. И ему вовсе не мерещится, что склонная влипать в неприятности первогодка и полукровка Аркадия Теньковская двигается так, словно предугадывает каждое сцепление подошвы своих кроссовок с полом, каждое изменение давления на мышцы и кости ног и оценивает расстояние сразу до всех близ находящихся объектов и даже тех, что располагаются в «слепой зоне». Это что, какой-то интуитивный бег?
– Расчет на скорость, – пробормотал Александр. – Посредством уклонения от препятствий и восполнения потерянной из-за маневров скорости короткими рывками из неудачной позиции. И как будто постоянно начинает движение с низкого старта. Огромная нагрузка на все, что ниже колен…Она уже должна была давно шлепнуться лицом в пол.
«Александр снизошел до оценивания чужого стиля. – Грегори с волнением прикусил нижнюю губу. – Такое событие игнорировать нельзя. И он прав. Что это за тип выносливости? «Бегу, уповая на инерцию, – авось продлит скорость?» Она же большей частью почти на корточках бежит. На что она полагается, на что надеется? На чем вообще держится ее сила воли? Сумасшедшая.
