Storona - страница 25



С многообразным
прошлым тем.
В единой
красный
с белым
силе
И против
Вашингтона
схем —
Переворотов —
подчинений
Неоколоний,
рабских лет,
Их враг
готовит без сомнений,
Чтоб избежать
РФ ракет.
Здесь
с пророссийскими
мечтами
Народы
разные
сошлись
И белорусы,
россияне
Стоят
за Русь
и гром навис,
Они ведь знают
злые планы
Цветных волнений —
новых мин
И против
бунта
выступают,
Который
создал
сам
Шарп Джин.
Пусть
руководство
Украины,
Что обещало
русский клич,
Все ж изменяло
своим
силам,
Но лучше так,
чем смуты бич.
Пусть лучше
будет
по закону.
Воры —
всегда,
воры везде,
Но революции
созвоны
Не удержат
страну в узде.
Любые
грозные
волненья
Несут бардак,
раскол
и кнут.
Зачем
такие
измененья,
Чтоб
еще
хуже
стало
тут?
Страна расколота
и ужас
В том,
что
не будут
говорить
О компромиссе,
грянет
стужа
Непониманья
мирно жить.
Ноябрь
ярость
разжигает.
Число
тридцатое
идет.
Майдан
немного
утихает,
И тут же
«Беркут»
площадь бьет.
Что это было?
Глупость чья-то?
Зачем
властям
идти
на бой,
Когда
затихли
те ребята,
Что на майдане
лили вой.
Иль это
жесткости
порывы?
Когда режим
сосущий кровь
Латает
репрессивно
дыры
Просчетов, что
не в глаз,
а в бровь.
Что это было?
Провокатор
Какой-то дал
приказы бить
Людей,
подручным
«беркутятам»,
Чтоб
радикалов
разозлить?

51

Да,
ярость
вышла
из
орбиты
И поздно
мучать
мыслей ров.
Вопрос:
«За що?
Вони же діти![77]»,
Сменился в крик:
«Бей мусоров!»
И міста
мер[78]
словечком колким,
Лишь раз
– задорил
страстный люд.
Мол,
разгоняли
всех,
чтоб елку
На
площади
поставить
тут.
Пошла волна,
пошли захваты —
Дом Профсоюзов —
штаб борьбы
В Киевсовет
пришли
ребята,
Кто в балаклавах,
кто без них.
И вот
среди
детей майдана,
Что собрались
все за страну
Тарас Біленко
гордым станом
Здесь был
готов
идти на всю.
«Парад Позора»
для всех пленных,
Кто
революции
не друг.
Антимайдановцев
забвенных
Ведет Тарас,
не чая мук.
Нашивки,
знаки,
фетиш бури.
Рукав сияет
от
икон —
Вот коловраты,
крюки,
руны,
Трезубец —
древности поклон.
Тарас несет
все эти знаки,
Их свет
сметает
мыслей тьму.
Нет сожаленьям.
Да! Расплате.
Пришел сломать
страны тюрьму.
Семье
прощание
в отплату
Не смог
все ж дать,
его изъян.
Он лишь оставил
песню брату —
«Бувай Малий»
А. Мірзоян.[79]
А дед Ігнат
им все
расскажет,
Ведь сам
причастен,
сам хотел.
Тараса
сердце
кроет сажей
От тех
несказанных
всем
дел.
И внезаконным
стал
солдатом,
За Украину
судных дней.
Покинул дом,
с листвой крылатой
От
безразличных
тополей.
И смотрит он
на баррикады —
Обман-помеха
или быль?
Мерцает древо
средь укладов —
Из рельсы
пальма
рубит
пыль.
Стоит
Мерцалова
творенье —
Точнее,
копия
одна.
И вспоминает
Тарас
время —
Вокзал,
собор,
отец,
зима.
Как
он
расспрашивал у брата,
За пальму, что
во Львове
есть,
Как проверял,
как жил
когда-то,
Как доносил
свою же честь.
И вот он
символ Украины —
Из рельсы
пальма,
где борьба,
Стоит
и гложет
наши чины,
Так будет
в каждых
городах.
Глаза
как
зеркала
младые,
Стоит юнец,
черпает взгляд,
В нем
флаги
желто-голубые,
В нем
красно-черный,
как наряд.
А время
мечется,
как стерва,
То очень быстро,
то
slow
– mo[80].
Лицо Тараса
лепят
нервы
От гари,
схваток,
от всего.
Глаза
уходят
в помутненье —
Штурм
Банковой
и булава
В руках,
лишает
всех
сомнений
Мы войны света
и добра.
И были те,
что не хотели
Идти на бой,
плечом к плечу,
Их «мірний опір[81]»
тут
не к делу,
Раз вышли,
так
идем на всю.
Вот
оппозиция горланит —
Дельцы
собрались
всех мастей.
Они
майдан
словами
славят.
Они
здесь,
как бы,
за людей.
И против власти,
против крови,
Хотят
прийти
на голый
трон.
И деньги
вкладывают
в волю.
Здесь
куш
большой
пророчит кон.
И видит в этих
старых лицах,
Тарас
дедули
хитрый лик.
Они хотят
обогатиться
И власть
прибрать
в заветный миг.
Но и
до них
дойдет
бульдозер,
«Булдожер српски