Масту-Хумар прищурился:
– Уговор помнишь?
– Конечно-конечно, – заулыбался феллах. – Сыновьям вашим уже подобрали хороших девушек! Высокогрудые, с тонкой талией! Нетронутые – как снег поутру зимой! Одна – моя дочка, другая – дочка Даклы-шорника! Красавицы, при виде которых луна скажет: я скроюсь, мне стыдно! Девушки ждут не дождутся женихов, для них такая честь возлечь с сыновьями Царя Реки!
Дракон благосклонно улыбнулся и пошел вперед. Староста угодливо забегал то слева, то справа, лепеча льстивые слова. И поинтересовался:
– Господин кого-нибудь себе присмотрел?
– Пока нет, – важно ответил Масту-Хумар, вышагивая вперед и поглаживая бороду. – Приведете всех молоденьких, я выберу женщину. Хотя… У этой Сураё уже были дети?
– О да, наилучший господин! И как удачно – два мальчика! – радовался староста и семенил следом.
– Передайте женщине Сураё, что она будет прислуживать мне за ужином. Пусть вымоется и приготовится для меня.
– Оооо! Конечно-конечно! Вот уж машшате расстарается! Такой почет семье, благодарствуем, наилучший господин! Да родятся у Царя лишь сыновья, да будут плодовитыми его женщины!..
* * *
Харат, месяц с небольшим спустя
С тоской поглядывая на уходящую в небо громаду масджид, Муса ибн аль-Джассис, градоначальник Харата, вздыхал и перебирал четки.
Иногда ему казалось, что лучше бы он оставался ювелиром – и не водил дружбы с всесильным военачальником Джариром ибн Тулуном Хумаравайхом. Не становился его сотрапезником, а продолжал сидеть в своей лавке на большом базаре Васита и тихо пить любимое вино ширави. Ах, ширави, ширави, за твой вкус я отдам свое место в раю, но тебя, о царица вин, нынче так редко привозят из Лаона…
И надо же было случиться такому, что ибн Тулуна отправили в Васит с войском ради защиты города, а могущественный джунгар оказался любителем царственного, пурпурного – и крепчайшего – лаонского вина. Конечно, после сорока ратлей такого напитка его сотрапезники и собутыльники уже валялись пьяные по коврам, а ибн Тулун отчаянно скучал в одиночестве. А кому такое понравится, позвольте вас спросить? Вот вам бы понравилось, что вы еще готовы продолжать беседу и даже читать стихи, а кругом храпят, да еще и вповалку? Тогда Джарир ибн Тулун Хумаравайх послал невольников на поиски людей, столь же выносливых к вину, как и он.
А им показали на него, Мусу, – на кого же еще им было показывать, позвольте вас спросить? Все на базаре Васита знали, что ибн аль-Джассиса не перепить ни тюрку, ни даже сумеречнику – тягались, знаем. Впрочем, с сумеречником – веселый ему попался айютаец, купец говорил, но, какие из айютайцев купцы, мы знаем, шпион небось, или наемный убийца, или и то, и другое, и третье, да еще и наверняка работорговец в придачу, но веселый такой, ничего не скажешь, – так вот, с айютайцем, правда, они свалились разом. Зато после сорок третьего ратля.
Ну так вот, ибн Тулун позвал его к себе во дворец, и они принялись пить. И так хорошо они сошлись за трапезой, что сначала Хумаравайх принялся заказывать у него драгоценности, а потом сделал его управляющим делами. Ну а теперь, когда дочку его вот-вот возьмут в харим эмира верующих – вот почет выпал человеку, вот уважение! Самому халифу предложил свою дочку Хумаравайх и получил согласие на женитьбу! – так вот, когда халиф – да продлит его дни Всевышний! – вот-вот введет в свой харим его дочку, ибн Тулун выхлопотал для любимца место градоначальника в Харате. А то с кем же мне там пить, вздыхал Хумаравайх. А он уж давно прикупил в здешней долине поместье, собирался уйти от дел и провести там остаток жизни. А что – сорок семь лет стукнуло человеку, преклонный возраст уже, пора поблагодарить Всевышнего за милость и удалиться на покой, в сады, к рабынькам и певицам.
